zebra-tv.ru/novosti/chetvertaya-rubrika/obvinenie-vlasti/

Обвинение власти

В 1981 году в последнем слове на суде во Владимире писатель и диссидент Анатолий Марченко заявил о борьбе государства с внутренними врагами, о нетерпимости к инакомыслию и критике, о гонке вооружений и удавке для империализма
Дмитрий Артюх 27 ноября 2015, 15:21

В ноябре 2015 года в город Александров Владимирской области прибыла делегация из Швейцарии. Портал «Александров. ru» сообщает, что поэт Жиль Зильберштейн и известный славист Женевьева Пирон-Майер передали в александровский «Музей 101-го километра» архив швейцарского Комитета защиты советского писателя, диссидента и правозащитника Анатолия Марченко (1938-1986).

Подпись видео Фото с сайта www.aleksandrov.ru

Друг Юрия Даниэля и Андрея Сахарова, муж правозащитницы Ларисы Богораз, первый лауреат Сахаровской премии Европейского парламента, один из членов-основателей международной Хельсинкской группы, Марченко много лет своими поступками и своим словом боролся с тоталитарной системой, отстаивая права человека.

marchenko.jpg

6 раз он был осужден по разным статьям. Из своих 48 лет около 20 лет провел за решеткой. Лишение свободы не сломило его характер. Отбывая последний 10-летний срок, в 1986 году он объявил голодовку, которую продержал 117 дней, с требованием освободить всех политзаключенных в СССР. Спустя несколько дней после окончания голодовки Марченко умер. Его смерть вызвала широкий резонанс. Совпадение или нет, но именно после этих событий осуждённые по «политическим» статьям начали выходить из тюрем.

Во время последнего срока Марченко в Европе и появились комитеты по его защите, которые собирали подписи за освобождение писателя, проводили концерты в его поддержку, обращались в советские инстанции, снимали фильмы. Архив швейцарского комитета и был передан недавно в город Александров.

Подпись видео Фото с сайта www.alexnews.info

Часть жизни диссидента во время отсидок и между ними прошла во Владимирской области. Часть второго строка за «измену родине» он провел во Владимирском Централе, где частично потерял слух, переболев менингитом. После освобождения, с 1966 по 1968 Марченко жил в Александрове, где написал книгу «Мои показания» о политических лагерях и тюрьмах СССР послесталинского периода , вышедшую в самиздате и почти сразу же переведенную на большинство европейских языков. Часть произведения посвящена владимирской тюрьме.

Подпись видео Фото с сайта russecret.ru

После отбывания очередного срока в Иркутской области, в 1978, публицист поселился в городе Карабаново. 17 марта 1981 года, через год после выступления с открытым письмом академику Капице в защиту академика Сахарова в связи с высылкой его из Москвы, Анатолий Марченко был арестован последний раз и помещен во Владимирский Централ. По обвинительному заключению диссиденту вменялось в вину написание и распространение книги «От Тарусы до Чуны», статей, обращений, открытых писем, черновых записей. Эти действия были квалифицированы как антисоветская агитация и пропаганда (часть 2 статьи 70-й УК РСФСР).

  Суд на диссидентом проходил в здании Клуба школы МВД при Владимирском Централе. Председательствовал в суде заместитель председателя Владимирского облсуда Николай Колосов. В процессе участвовали народные заседатели В. Горин и В. Митин, гособвинитель - заместитель прокурора Владимирской области С. Сальнов, адвокат Л. Фрадкин. Никого из родственников Марченко в зал суда не пустили.

Подпись видео

Прокурор просил признать подсудимого опасным рецидивистом и приговорить к 10 годам лагерей особого режима и 5 годам ссылки, адвокат настаивал на 3 годах. Суд назначил Марченко срок, на котором настаивало гособвинение. Часть срока диссидент провел во Владимирском Централе, часть - в Чистопольской тюрьме, где и умер.

Сам писатель своей вины не признал и категорически отрицал наличие в его произведениях «клеветнических измышлений» и призывов к «вооруженному свержению советской власти». 4 сентября 1981 года он произнес последнее слово. Мысли, высказанные Марченко в этой речи о борьбе государства с «врагами» внутренними и внешними, о нетерпимости к инакомыслию и критике, об отсутствии закона, обязывающего любить власть, о неправосудии правосудия, кажутся своевременными и сейчас.

Приводим последнее слово Анатолия Марченко, опубликованное в газете «Призыв» в октябре 1993 года.

«Меня обвиняют по 70-й статье: за пропаганду и агитацию, за клевету, направленную к ослаблению и свержению советского общественного и государственного строя. В доказательство этого обвинения здесь говорили о том, что я ненавижу Советскую власть.

Прежде всего я должен сказать: у меня нет родовых, семейных оснований враждебно относиться к Советской власти. Никто в моей семье – ни дед, ни отец – не пострадал от нее. Даже наоборот здесь вот говорили: отец - участник Отечественной войны, деда расстрелял Колчак. Так что родовых причин нет. Мое отношение к Советской власти сформировалось совсем другими причинами.

Руководители КПСС и Советского государства постоянно твердят, что их главная и единственная цель – благо советского народа. Для этого создано наше государство, для этого оно существует. И если тратятся миллиарды на вооружение, так нас к этому вынуждает агрессия империализма, вооружение нужно для защиты интересов нашей страны в разных уголках мира. Так нам говорит наше правительство, и мы должны этому верить. Но разве советский человек выбирает, что ему важнее – потратить миллиарды на Кубе или в Рязани? Где его интересы существеннее – в Ливане или во Владимире. Советский народ не знает и не может знать, во сколько тысяч жизней и во сколько миллиардов рублей обходится ему «защита советских интересов» в Анголе, во Вьетнаме, в Афганистане…Но при этом каждый из нас обязан любить Советскую власть – ведь она о нас "заботится".

Каким же способом обеспечивает Советское государство преданность себе своего народа? Террором внутри страны – с самого начал существования советской власти. Едва только кончилась гражданская война, Ленин пишет в записке Курскому (наркому юстиции) о том, что необходимо усилить террор; это во время перехода к мирному социалистическому строительству. Завоевав власть, большевики сразу начали гражданскую войну против своего народа, войну государства с народом: усилить террор! А что еще было делать? Ленин знал к чему он стремится, - надо было сохранить власть. Во время борьбы за власть партия много чего обещала: и бесплатное обеспечение детей школьников питанием, одеждой, обувью, учебниками, школьными принадлежностями; и освобождение женщин от работы в вечерние и ночные смены; и отпуск каждому рабочему не менее 30 рабочих дней… Эти обещания до сих пор не выполнены, их не помнят. А тогда? Ведь рабочие, крестьяне, солдаты, вернувшиеся с фронта, могли потребовать выполнения данных обещаний. Вот что родило идею террора; при чем теперь Ленину мало того уровня, который был до сих пор, - "усилить". Конечно, замаскировав войну против собственного народа лозунгом борьбы с какой-нибудь контрреволюцией; этот ленинский курс во внутренней политике советского государства сохраняется на протяжении всей его истории. Для этой же цели – для подавлении в зародыше возможного сопротивления народа – Сталин сочинил теорию обострения классовой борьбы по мере укрепления социализма. Теперь вот выдумали идеологическую борьбу. Всегда надо этой власти бороться с чем-нибудь, прикрывая любым ярлыком войну со своим народом, начатую Лениным.

Подпись видео

Что такое сегодня эта 70-я статья, по которой меня судят? Эта статья нужна и используется для того, чтобы духовно поработить всякого и каждого, чтобы всех нас превратить в рабов. Любое высказанное независимое мнение – и ты уже государственный преступник по 70-й статье. Нет, мы не государственные преступники, мы – военнопленные. Когда-то с пленниками поступали иначе: их съедали. Позднее – обращали в рабов, заставляли работать на себя. Вот и мне приготовлены – истребительно-трудовые. Военнопленных ведь или расстреливают, либо держат в плену до конца войны.

Конечно, как всегда, здесь говорят, что меня судят не за мои убеждения, а за действия – за те произведения, которые я написал. Называя их антисоветскими и клеветническими, суд ни разу не привел ни одной строчки, ни сослался ни на одно положение, ни на один факт из этих работ. 14 томов "дела" у вас на столе – и ни одного факта, ни одной ссылки. Суду доказательств не нужно. Либо из нет, доказательств, либо вы не в состоянии оспорить мои произведения. "Клеветнические"? Где она, клевета? Я только одно покажу, что нет клеветы, нигде нет.

Вот статья "третье дано". Речь идет о внешней политике страны и о ее исторических корнях. Ленин еще в 18-м году определил цель нашей внешней политики как расширение социализма во Всемирной социалистической республике. Это не мы с соавтором придумали, это взято из ленинской работы. Советское правительство и партия все годы – и при Сталине, и при Хрущове, и при Брежневе – подчеркивают, что внешняя политика нашего государства – это ленинский курс, даже существует термин – «ленинская внешняя политика». А это есть политика расширения влияния системы социализма; это и говорится в статье "Третье дано".

В статье говорится о разрядке, анализируется отношение Советского Союза к разрядке международной напряженности. Это – термин и понятие брежневской эпохи; но сам Брежнев говорит, что нынешняя политика разрядки имеет корни в политике мирного сосуществования двух систем, капитализма и социализма, автором которой был Ленин. Ну так в чем же видел Ленин смысл мирного сосуществования? В том, что оно нужно нам, пока мы слабее империализма; а когда будем сильнее, то "набросим удавку ему на шею". К чему ведет этот ленинский тезис, что мы должны быть сильнее империализма? Он ведет к гонке вооружений, в наших условиях – к накоплению термо-ядерного оружия, в перспективе – к термоядерной войне и гибели всего человечества. Слава Богу, что ни Хрущеву, ни Брежневу не показалось пока, что мы сильнее империализма: не то следуя ленинским курсом, попытались бы "набросить удавку".

О книге "от Тарусы до Чуны" тоже спрашивали: с какой целью писал? В середине прошлого века в России в английское посольство пришел один человек, принес рукопись и просил, чтобы она была опубликована в Англии. Его тоже спросили (правда, не на следствии, а в посольстве), зачем он это делает, т.е., «с какой целью изготовил и распространяет». Он ответил так: "Я не хочу, чтобы такой гордый и независимый народ – англичане – думали, будто все в России согласны с мерзостями, которые у нас творятся". Вот таков же и мой ответ. Пусть весь мир знает, какие мерзости у нас творятся. И что не все их приемлют. Где там клевета, где неправда?! Что я не был в 75-м году арестован? Не держал голодовку почти два месяца? Меня не отправили, голодающего, в этап? Неправда это, что ли?!

Тут говорили, что в открытом письме академику Капице я пропагандирую террор. Что же имеется в виду? Лучше я просто прочту из письма: "…судьба…молодых людей, в том числе и Ваших учеников, зависит от Вашей сегодняшней позиции. Ситуация толкает молодежь к экстремизму…Расправа с А. Д. Сахаровым и другими нравственными оппозиционерами режиму при невмешательстве таких уважаемых людей, как Вы, в конце концов приведет к терроризму, и тогда все повторится сначала. И новый Кибальчич сделает выбор между наукой и пиротехникой в пользу последней".

Предостережение против терроризма трактуется как пропаганда его! Тут и сказать нечего; все другие обвинения такого же рода.

Кроме этих работ, в обвинение включены и мои черновики, черновые заметки. В нормальном человеческом общежитии даже и заглянуть в чужие черновики считается неприличным, а здесь они вошли в тома судебного дела. Следователь так объяснил мне: "Черновики позволяют заглянуть в вашу душу, Марченко. Вы писали их без оглядки".

Правда, на суде и на положения из черновика не ссылались; просто – "вменяется в вину". С черновиками проще всего, они ведь не опубликованы.

Но бывает, что и черновики публикуют. Это касается черновиков покойников. В них, значит, тем более можно и заглянуть, и увидеть душу автора. В одном из последних томов собрания сочинений В. И. Ленина есть специальный раздел "Подготовительные материалы" - т.е. черновики. При чем это записи последних лет, так сказать итог жизни и деятельности. Там есть такая запись: "Советская власть – говно…" Во всех городах, на улицах и в учреждениях мы видим чистовой лозунг того же автора: "Социализм есть Советская власть плюс электрификация". А в душе, стало быть, Владимир Ильич держал вот что: "Социализм есть говно плюс электрификация".

Вот что значит использовать черновики для того, чтобы читать в душе.

Впрочем, бесполезно защищаться здесь от конкретных обвинений: их нет. Никому из тех, кто меня судит, доказательства не нужны.

Мое поколение – когда нас арестовывают, мы знаем за что. За то, что мы не рабы.

Казалось бы, даже смешно такому огромному государству с такой сильной машиной массовой пропаганды, государству, которому принадлежит вся пресса, радио и телевидение, бороться с идеями вот таким способом – лагерями, тюрьмами. Но, значит, у коммунистической, у советской идеологии нет других аргументов.

Я свое отношение к Советской власти, к ее идеологии и политике не скрывал и не скрываю. Я не держу кукиш в кармане, говорил и говорю, что думаю, в этом смысле мое положение лучше, чем тех, кто меня судит. А где сказано, что я обязан любить тот государственный строй, который установлен в моей стране, его идеологию, его мероприятия? Но раз этот государственный строй считает, что единственный способ его сосуществования с такими, как я, это держать их за решеткой, - ну, тогда, значит, я буду вечно, до конца дней, за решеткой. Я буду ваш вечный арестант».

Во Владимире, недалеко от Владимирского Централа, на склоне у Большой Нижегородской улицы в январе 1993 года была установлена мемориальная доска памяти Марченко. В августе того же года она была разбита неизвестными хулиганами. Мемориальная доска до сих пор так и не восстановлена.