Или вот как-то раз, тоже зимой, выглянули мы утром в окно: батюшки мои! Снег-то черный! Натурально, угольный. И только местами свежие следы. Бог его знает, как это случилось. Одни говорили, котельная взорвалась. Пару кочегаров пришибло. Другие кричали - трубу неудачно почистили. Третьи вообще ерунду пороли. Сейчас бы, конечно, журналисты роем бы слетелись на черный снег. Обснимали бы его со всех ракурсов. Докопались бы до истины. А тогда ничего. Тихо. Районная газета «Коммунист» сообщала о зимовке скота. Центральное телевидение крутило фильм «Близкая даль» о романе мелиоратора Сергея с колхозницей Анной. И никто в стране не увидел наших закопченных физиономий, что, наверное, к лучшему – зачем людей пугать? Через неделю народ протоптал белые тропки. Через месяц подтаивать стало. К весне о странном происшествии забыли. Вот только у Игорька Ефимова из нашего класса пальто о снег шибко запачкалось. Выбросить пришлось. Да и ладно: он бы из него все равно к следующей зиме вырос.
А то еще, помню, появились в нашем городе милицейские патрули с собаками. Это сейчас копом с собакой никого не удивишь. Или с лошадью. Разве что со слоном. А тогда милиционеров было – наперечет, причем без собак. Говорят, после войны в райцентре вообще один служака со всеми делами управлялся. Типа Гоцман такой Давид Маркович. Только слабость у него была. Выпить любил. И иногда, понятно, давал храпака за памятником Карлу Марксу. А огольцы вытягивали у него из кобуры пистолет. В шутку. Потом отдавали. Так вот, значит, патрули. С собаками. С чего бы? Одни говорили - бандитов ищут, двое из владимирской тюрьмы сбежали. Другие кричали – не двое, а пятеро, и не из тюрьмы, а из колонии под Ковровом. Третьи вообще ерунду пороли. Сейчас бы, конечно, журналисты все объяснили бы. И кто сбежал, и когда, и откуда, и каким числом. И почему ищут не в Коврове, а в Собинке. И интервью с милиционером дали бы. И с собакой. А раньше – ходи, догадывайся. Из всей доступной информации об органах правопорядка только журнал «Человек и закон» да книжка Безуглова «Записки прокурора». Поймали тех гавриков, нет ли – не знаю. В газетах о том не говорилось. По телевизору тоже. Но в один прекрасный день патрули сняли. И все пошло по-прежнему. Вот только Лешка по кличке Песняр долго еще хвалился, что его милицейская собака за лодыжку тяпнула. «Во какой шрам!» - кричал он и оголял грязную ногу. Врал, понятное дело. Стал бы породистый пес этого замухрышку драть. Хотя, отец у Лехи сидел. Может, что и сработало у собаки. Инстинкт.
В общем, жизнь в то время, когда новость из одного города доходила до другого со скоростью бабы Мани, приехавшей погостить к тете Груне, была размеренной и тихой. Без лишнего шума. На фабрике «Комавангард» висел лозунг «Мы придем к победе коммунистического труда!» (В.И. Ленин), вот туда и двигались, не отвлекаясь на сторонние события. Жизнь эта розами не пахла. Но в целом была мирной, уютной и безопасной. Для меня лично она ассоциируется с одной притчей, рассказанной товарищем много старше меня. Да что там, я в ней даже вижу всю историю России ХХ века, если принять советскую власть за буренку, а народ – за воробья, но, предвидя шквал критики, настаивать на этой версии не буду. А притча такая. Летел воробей. Зима, стужа. Воробей замерз и упал на дорогу. Лежит лапками вверх. Мимо шла корова. Оставила лепешку. Метко, как раз в воробья. В навозе тепло, хорошо. Воробей отогрелся, зачирикал. Тут - кошка. Услышала воробья. Выцарапала из лепешки - съела. Выводов – три. Первый: не все тот враг, кто на тебя гадит. Второй: не все тот друг, кто тебя из дерьма вытаскивает. И третий, главный: сидишь в дерьме - не чирикай.
… А мы – чирикаем. А у нас - шум и гомон. Каждый день – куча новостей: взрывы, убийства, пожары, конец света, педофилы, горе-спутники, политики, ДТП, битые самолеты, конкурсы красоты, выборы, свадьбы «звезд», коррупция, разводы «звезд», морозы, жара, дожди, бодание с американцами, вечно юный Берлускони, умирающий Чавес, триттер-шмитер, макинтош - все это ежечасно и ежеминутно, всегда и везде, для всех и для каждого. Порой кажется: мир сходит с ума. Мир катится в тартарары. И нам холодно и бесприютно. И мы один на один с этим безумным миром. Мы в когтях у огромной кошки. Которая вот-вот нас слопает… А может, и не слопает. Может, и нет ее. Черт ее знает. Нельзя же, право слово, кроить жизнь под какую-то притчу. Подумаешь, народная мудрость! Народ, он чего только не придумает. Порой прямо противоположное. Он, положим, вчера выводил: «Добрая жена да жирные щи - другого счастья не ищи». А сегодня: «Баба с возу, кобыле легче!»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
