На одном из корпусов кадетского корпуса под Радужным на большой растяжке много лет алеют громкие слова, видные издалека: «Родина и честь превыше всего». Проходя один раз мимо, задал я себе вдруг крамольный, но в общем, думаю, важный вопрос: а что из этих двух вещей все-таки превыше? Что делать, если Родина потребует совершить то, против чего твоя человеческая честь восстанет.
Думал я, конечно, не о той Родине, которую ты с оружием в руках защищаешь от захватчиков, не о клочке земли, не о русской березе, а о государстве, которое так часто у нас отождествляются с Родиной, со всеми его подарками в виде завинчивающихся гаек и репрессивных законов.
Думал и про то, как апологеты этой «родины» преследуют тех, кому честь велит выступать за другую Родину - без гаек, без законов Яровых, без репрессий и произвола, за здравый смысл, за справедливость. И о том, как эти люди объявляются врагами народа, садятся за решетку, вынуждены уезжать за границу. И о том, как вслед им разные «бесогоны» начинают хай: «предатели».
Очень хотелось мне узнать, размышляя над растяжкой на кадетском корпусе, вступает ли человеческая честь этих апологетов и «бесогонов» в споры и противоречие с тем, что они делают в силу своих должностных обязанностей в интересах «родины».
В одной из глав книг уроженца деревни, которая находится недалеко от кадетского корпуса в Радужном, Ивана Булановского, написанной около 100 лет тому назад, есть описание того, как капитан корабля в революцию 1905 года, верный присяге и царю, подавляя красный мятеж на своем судне, приказал сыну спуститься в машинный отсек и через 10 минут взорвать корабль, если заговорщики за это время не выдадут главарей. Через 8 минут главарей выдали. Они были расстреляны, мятеж закончился.
Спустя 10 лет капитан, вспоминая о тех событиях, говорит: «Имел ли я в сущности право взорвать судно? Тогда, на крейсере, ответ был ясен: да. И он не колеблясь взорвал бы его. А теперь вдруг ответ получился совершенно иной: нет, взорвать 1000 человек, невежественных и раздраженных, он не имел никакого права, ибо они в возмущении своем были правы. Они, живые люди, видели развал страны и флота под ударами бессмысленной войны, затеянной кучкой преступников-авантюристов... Восстав, они не только не делали в сущности ничего преступного, но как раз наоборот: нравственное начало и предписывало им тогда поднять свой голос против беззаконников и авантюристов. И он, капитан Столпин, должен был восстать с ними во имя справедливости, или застрелиться. А он могучим усилием воли, снова подчинил их гнилому, смердящему Петербургу».
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
