Письма-отречения в советской периодике 1920-х годов, в том числе в газетах Владимирской губернии — явление достаточно распространенное. Авторы писем публично отрекались от своих старых политических убеждений, от той или иной политической партии, от религиозных убеждений, и даже от определенных профессий.
Вынесение на публику таких вещей конечно обусловлено политической ситуацией которая сложилась в государстве после смены власти: членство в любой партии кроме РКП(б) (Российской коммунистической партии большевиков), приверженность к той или иной конфессии, даже к определенному образу жизни могло быть расценено как проявление чуждости к существующему строю и обернуться для человека большими неприятностями, лишением свободы и даже жизни. Поэтому, как пишут исследователи того времени, очень важно стало в нужный момент подтвердить во всеуслышание свою лояльность к существующему режиму.
Так, например, в стране торжествующей РКП(б) небезопасно стало быть «бывшим» меньшивиком. Особенно, если ряд товарищей хорошо помнят про твои старые политические пристрастия и периодически напоминают тебе о том, о чем ты предпочел бы забыть. Поэтому владимирец Илья Аксельрод в 1923 году вынужден был в «Призыве» опубликовать письмо, в котором отрекался от идей еврейской социалистической партии (БУНД) и партии меньшевиков, а так же сообщил о своей полной солидарности с РКП(б).
Идеи непротивления злу насилием, всепрощения, отказа от вражды Льва Толстого, которых придерживались некоторые жители Владимирской губернии так же оказались несозвучными идеям молодого Советского государства. Бывшие толстовцы из села Антилохово Ковровского уезда (ныне Ивановская область) вынуждены были обращаться в уездный исполком и в газету с письмом-отречением. В нем крестьяне не только заявляют, что они уже давно не последователи идей яснополянского графа, что они готовы противостоять злу — то есть врагам СССР, но и пытаются в письме призвать других толстовцев последовать их примеру.
«Мы, нижеподписавшиеся, как последователи Толстого и его учения, в смысле религиозного направления в период 19-20 гг., отказались взять оружие в руки и идти на защиту Октября, т.к. это противоречило нашим убеждениям. В продолжении 19, 20, 21, 22, 23, 24 гг. мы отреклись от учения Толстого, стояли на защите Советской власти.
В силу того, что многие нас и в настоящее время считают последователями Толстого, мы снова вынуждены открыто заявить, что мы последователями Толстого себя не считаем, а считаем необходимым как стояли, так и будем стоять на страже завоевания Октябрьской революции. И если от нас потребуется встать на защиту ее с оружием в руках — мы свой долг гражданина СССР выполним с честью. Данному примеру просим последовать и других последователей Толстого».
Призывы читателей газеты поступать «так же как я» в письмах-отречениях встречаются часто. Один из таких примеров — письмо священника Михаила Виноградова из Владимирского уезда, опубликованное в «Призыве» в 1926 году, который не только отрекается от веры и профессии священника, но и призывает других служителей культа «скинуть рясы».
«Я ухожу из старого мира. Мною принят бесповоротный решительный шаг: сегодня я священник — завтра свободный гражданин.
Прощайте верующие, я никогда не вернусь в ваш мир, полный ханжества, лицемерия и взаимной грызни. Накануне своего ухода я слышу вой, визг и лай ханжей: «безбожник», «отступник», но я окрылен надеждой на поддержку здравомыслящих людей.
Оставляя должность священника и складывая тряпье, я прошу принять меня в свою среду и дать мне возможность исправить мою ошибку, мое преступление перед трудовым народом и участвовать в строительстве новой жизни.
Призываю точно так же всех священнослужителей последовать моему примеру: довольно носиться в области фантазии, довольно лжи и обмана: скиньте рясы, остригите волосы и обратитесь к честному труду, помогая всем трудящимся строить кузницу общего счастья - коммунизма».