А наутро, естественно, шум и гам. Наутро много людей и каждый мнит себя Пинкертоном. И куча вещественных доказательств - в центре внимания. Все с серьезным видом изучают следы ночного лиходейства. Выдвигают версии. И бегут за полицией. И она приезжает. И ребята с кокардами тоже задумчиво стоят над кучей вещественных доказательств и размышляют, не позвать ли эксперта-криминалиста. А потом, как нарочно, появляются московские боссы – хозяева предприятий, размещенных на базе бывшего АТП. Это серьезные люди на солидных машинах, которые даже притихшему рабочему в телогрейке говорят «вы». Серьезные люди, вылезши из солидных машин, хмурят лбы, изучая доказательства, и тоже думают, как реагировать на случившееся. В общем, бдения у кучи по степени представительства и интеллектуального напряжения напоминают Всемирный научный конгресс. Пока не явился дворник с поганым ведром и не положил этому конец.
Честно признаюсь, услышав об этой истории, я хохотал, живо представляя себе, как важные, умные, чинные люди с самым глубокомысленным видом обсуждают проблему, которая, конечно, есть, но которая мелка и курьезна сама по себе. А потом, закончив гоготать и устыдив себя за несдержанность, понял, что лакинская картинка, в общем-то, схожа с теми, что приходится наблюдать здесь, во Владимире. Когда высокопоставленные чиновники на полном серьезе затевают дискуссию о происхождении шума в зале на спектакле Бероева и Алферовой. Когда губернатор и депутаты отчаянно полемизируют о методах борьбы с закисью азота, и выясняется, что на торговца паскудными шариками только одна управа – Федеральный центр (а почему не ООН?). Когда столоначальники всех мастей авторитетно и со ссылками на законы полгода убеждают всех, что перинатальный центр должны достраивать кто угодно, только не они, а потом обнаруживается, что законы - тьфу и договориться можно…
Мы морщим лбы и топчемся на одном месте, обсуждая то, что не стоит выеденного яйца. Мы увлекаемся дискуссиями. Мы пикируем друг друга в Твиттере, стараясь больнее уязвить оппонента. Или на пресс-конференциях. Или на заседаниях ЗС. Для обсуждения подходит любая «куча вещественных доказательств»: тонировка стекла членовоза, перипетии депутатского забега в трусах, Лас-Вегас в подвале «Z-клуба»… На этом фоне практические дела отходят на второй план. Точнее, необходимость их делать. Главное – заявить свою позицию «по поводу». И доказать другому, что тот неправ.
Когда в области появился новый главный федеральный инспектор, была надежда на то, что он, наконец, скажет: «Уважаемые, хватит заниматься ерундой, отойдите от кучи! Это дело дворника с поганым ведром. А вы займитесь каждый своим делом». Это неважно, что не его полномочия – разводить «уважаемых» по углам, кто ж у нас заглядывает в должностные инструкции авторитетных людей? Кто-нибудь в свое время спросил Бабича: «Батенька, а по какому, собственно, праву?..» Но, посетовав на противостояние местных элит, ГФИ как-то встал бочком к группе диспутантов и, не вмешиваясь особо в их пустые споры, время от времени грозит деликатно пальчиком. Прения продолжаются.
…Кстати, а бедолагу того поймали. Лакинского-то. Он на следующую ночь опять забрался в АТП. Бродил по территории. Его заприметили рабочие. Отвели в подсобку, попросили подождать минут десять, пока сбегают звякнуть в полицию. Он ждал, хотя мог уйти. Забирали – не сопротивлялся. Был ли суд и сколько ему дали, не знаю. Наверное, немного – зачем гнобить убогого? Если бы ему сказали, что он учинил большой переполох, мужичок, скорее всего, удивился бы. Откуда ему, горемыке и неудачнику, знать, столько серьезных, солидных и значительных людей с самым суровым видом и тяжелыми думами изучали оставленную им на пыльном дворе «кучу доказательств»?