Я знавал много людей, которых потом показывали по телевизору. А когда-то мы с ними пили пиво в теньке парка и плевали в медленную речку. И это медитативное занятие вывело, как потом оказалось, их в люди. А я даже не додумался сдать пустые бутылки. Тем самым, не составив никакого капитала на будущее. Вероятно, мир не очень уж совершенен. Но узнаешь об этом как-то порциями, по частям.
В детстве мне нравились фотографии на Досках Почета. Возможно, по той же причине верующим нравятся иконостасы. Они смогли...
Мне нравится гадать в чужих городах, глядя на подборку почетных граждан, степень их заслуг перед человечеством - большинство лиц их мне совершенно незнакомые. Но тут стоит признать, что римские камеи мне нравятся больше.
Но что вообще остается после человека?
Я люблю гулять по старым кладбищам. Есть в них некое умиротворение. Но только по старым. Наличие в современных некрополях большого количества обелисков с фотографиями наводит на мысль о принудительной первомайской демонстрации. Для меня идеал лапиды Державинская «Здесь лежит Суворов». Потому что даже тут слава весьма условна.
И вообще... Кто и что для меня известные владимирские люди? Боюсь, что моя Табель о рангах сильно будет отличаться от общепринятых списков. Да и тощая она, как рекламная листовка. Но я все равно ее озвучу. Куда уж деваться-то. Раз начал...
***
Мальчик, чья смерть случайно подарила нам Сунгирскую лошадку. Вы видели ее в музее? Она трогательная. Я не помню, есть ли в музее Герасимовская реконструкция внешности мальчика. Но лошадку я могу представить в любое время так же ясно, как точно она прямо сейчас передо мной. Настолько ярко, что можно уверовать в переселение душ.
***
Андрей Боголюбский. Мне почему-то постоянно помнится не его отрубленная рука и гибель в ночном переходе дворца. И не начало по его воле белокаменного строительства, прославившего нашу землю. Я постоянно помню о его дружбе с Фридрихом Барбароссой. Просто мир не так уж и велик, как сначала кажется.
***
Илья Муромец. Меня так дразнили в детстве. С тех пор я не очень люблю здоровенного карачаровского мужика, тридцать с лишком лет просидевшего на печи. Но ведь как классно он обижался на князя Владимира! И ведь проучил его, шельмец! Снимаю шляпу перед тезкой.
***
Ярослав Всеволодович. Был папой Александра Невского. Хотя мне не это важно. Мне просто нравится, что он так драпал из-под Юрьева-Польского, что потерял свой шлем. Вы видели живьем или изображение этой вещицы? Не, красивая каска. Даже не возражайте.
***
Потом в моих симпатиях временной провал. Ага. Я знаю, что жена Герцена родом с наших мест. И что Бальмонт учился в местной гимназии. А еще были генералы и адмиралы. Монахи-писатели и ученые физики. Ну были... И купец Андреев был. И актер Баталов в детстве жил в нашем городе. Даниил Андреев вот в местной тюрьме «Розу мира» писал. Но это не моя вселенная. На моей елке другие игрушки висят.
***
Столетов Александр Васильевич. Потомок славной семьи. И сам великий человек. Знаете что он сделал? Люди. Да он буквально спас в войну Дмитриевский собор. А большинство даже не знает, где на кладбище его памятник. Очень интересный, кстати. Составленный из нескольких резных белокаменных кубиков. Лет семь назад я — приезжий — показывал местному телевизионщику могилу Столетова. Вот ведь как бывает.
***
Воронин Николай Николаевич. Благодаря ему я и заболел Владимиром. Вы читали его книги? А ведь до него никто особо серьезно и не воспринимал местное древнерусское белокаменное зодчество.
***
Евстигнеев Евгений Александрович. Его любили во Владимире все. Кроме уборщиц театра, где он играл. Почему? Да потому что, как гласит легенда, дети писались от смеха.
***
Гурвич Перси Борисович. Вы знаете на скольких языках он говорил? Я до сих пор не верю, что такое возможно. Но ведь возможно. Кстати, студентам он любил говорить следующее: «Думать вредно. Но, к сожалению, необходимо».
***
Игорь Жуков. Прости, Игорек, что без отчества. Но я честно думал, что ты, как и я, иваноид. А ты, оказывается, прикидывался. Ты родом из Коврова. Хотя сейчас в Москве. Не знаю зачем тебя сюда ввел? Стихи твои мне не очень. А детских книжек я не читаю. Но детям твои вещи нравятся. Так что чего уж там. Человек-то ты хороший.
***
Инна Львовна Альми. Чудный педагог и профессор, чья семья почти полностью погибла от рук немцев во время второй оккупации Ростова. Большой ученый. Пушкиновед. И просто великая женщина.
***
Пеньковский Александр Борисович. Профессор, которого помнят все студенты, хоть раз побывавшие на его лекции. Хоть на одной. Но я скажу просто: он написал «Нину». Уже за это его можно назвать великим филологом.
***
Тихий зайчик. ТиЗай. Серж. Удивительно тонкий и интеллигентный человек, умевший необыкновенно нежно и мягко материться. Я слушал его как музыку. Которой, кстати, он и занимался. Мало кто знает, но благодаря Сержу специалисты говорят о Владимирском андеграунде. Собственно, кроме него во Владимирском андеграунде ничего и нет.
***
Шура Непомнящий. Уроженец Коврова. Начал свою музыкальную карьеру в Иваново. Вы знаете, а ему нравилась Таня Буланова. Вот ведь как бывает. А вообще друзей он временами доставал лимоновскими телегами. Ну а в целом, это был ужасно добрый и милый человек. В Иваново про него шутили, что он пишет свои песни по мотивам прочитанных книг, а потому песни Непомнящего может запомнить только сам Непомнящий. Но это все фигня. Я лично пяток помню.
***
Афанасьев Георгий Васильевич. Мало кому что говорит его имя. Но для меня и некоторых моих людей это человек-эпоха. Его жена издавала Андрея Вознесенского. А он сам любил рыбалку. Говорят, когда умер Сталин, он тоже пошел на рыбалку. За что потом и получил здорово по шапке. Кто-то знал его как школьного учителя. Но... В прошлой жизни летчик-истребитель. Знал братьев Глинка. Учился вместе с Григорием Речкаловым. Как-то я, со своим товарищем, тоже увлеченным поршневой авиацией, спросили Георгия Васильевича, правда ли, что у И-16 был неудобный прицел, о который здорово бились летчики при аварийной посадке? Школьный учитель засмеялся и отбросил со лба свой седой чуб. На правой брови был здоровенный шрам, повторяющий по форме коллиматор ПАК-1.
***
И вот ведь какая беда. Даже будь у нас город не Владимир, а Эфес, не стал бы я ничего жечь — воспитание не позволяет. И песен я не пою красивым голосом. Со спортом давно завязал при достигнутых весьма посредственных результатах. Леность ума и недостаток фундаментального образования не позволяет сделать открытие. Так как мне быть? Где мои слава и величие?
Да нигде. Мне и так нормально. Просто ты сам-то, главное, ave, urbem Vladimir. А уж мы так... Кто на что родился. Будем делать то, что умеем.
