Канон ретрограда

Николай Лившиц:
начальник отдела ВСМЗ по связям со СМИ
livshitc
Принято жалеть матерей-одиночек. Виноват, больше сочувствую одиноким и не рожавшим. Не смею судить, но думаю, им тяжелее. Даже в разговоре с ними - какая-то недосказанность
ИСТОРИИ 9 октября 2013, 12:54 82 10351

Принято жалеть матерей-одиночек. Виноват, больше сочувствую одиноким и не рожавшим. У первых есть отрада, утешение, смысл жизни - ребенок. Не познавшим радость материнства, очевидно, труднее: они, скорее всего, постоянно возвращаются к мучительному вопросу - почему не родила? Есть тысячи причин. Есть веские доводы. В числе прочих - что нужно «пожить для себя». Что «ещё успею». Что, как подсказывает опыт, современный мужчина ненадёжен: отводишь ему роль отца, а он оказывается негодяем или тряпкой. Что не хватает, наконец, денег - стоит ли обрекать себя и малыша на скудную жизнь?

Для матерей-одиночек моральная опора - фильм «Москва слезам не верит». Он даёт надежду: рано или поздно появится Гоша - умный, внимательный, чуткий. Чуть приземлённый образ принца на белом коне. Просто одиноких культовым фильмом обошли. Подарок в лице Жени Лукашина с облезлым новогодним веником не в счет: перспектива обрести счастье в виде пьяного чужака в своей постели утопична и рискованна. Бездетные женщины, выведенные в любимых фильмах, хронически несчастны. Официантка Вера с убогой станции Заступинск. Гражданка Никанорова - объект насмешек односельчан. Клавдия Почукаева, чьё желание познакомиться заявлено в названии картины. Цепь раненых душ. Режиссёры не спешат осчастливить современниц, создав альтернативу невезучим героиням. Амплуа сильной и независимой женщины экран игнорирует. Самодостаточным одиночкам прекрасного пола отказано в праве на счастье без наличия рядом, как минимум, мужчины. Пусть в виде ожидающего суда пианиста Рябинина, комплексующего ветеринара Дёжкина или спившегося циркача Спиридонова. Правда, Голливуд старается, но что из его поделок тянет на катехизис для безбрачных и нерожавших? «Секс в большом городе?». Смешно! Да и город у нас - маленький.

Нет, катехизис - это нечто большее, программное, заставляющее верить. Как заповедь «реакционера» и «мракобеса» (чуть-чуть из Ерофеева) Василия Розанова, писавшего: «С детьми и горькое сладко. Без детей - и счастья не нужно. Завещаю всем моим детям - сын и 4 дочери - всем иметь детей. Судьба девушки без детей ужасна, дымна, прогоркла. Девушка без детей - грешница. Это «канон Розанова» для всей России». Вот так: всем иметь - для всей России! Прелесть, что за «махровый» и «одиозный» философ, «сгубивший свою жизнь во имя религиозных химер» (чуть-чуть из Ерофеева). И неважно, что из наших современниц Розанова читала, пожалуй, одна из десяти, что о «каноне» его слышали и того менее, главное, мысль, выразившая общественную норму, актуальна и сегодня. И завтра, надо полагать, будет актуальна, и послезавтра, et cetera. Несмотря на все более настырное однополое лобби с разговорами об отмирании института семьи и о «прогрессе» в сфере половых отношений.

Что прогресс и то ли названо прогрессом? Ведь и римские патриции, которым жены изменяли разве что только не с ослами (хотя, может, и с ними тоже), кляли «прогресс» и видели в нем приближение заката цивилизации, но пала империя, а человечество со своими традиционными ценностями не исчезло. И в мрачное средневековье хватало «прогрессистов», по Европе расползалась однополая любовь, её воспевали ваганты, трубадуры и бродячие студенты; однако ж институт семьи не развалился, содомитов пожгли на кострах, а жизнь в общем и целом катилась дальше по вполне естественной колее. И в эпоху Возрождения почудили славно, и даже в боголюбивой России сотню лет назад всё тот же ретроград и обскурант Розанов обличал доморощенного буржуа, «самодовольного в «прогрессе» своём»: «Он не являет идиллии никакой; жену он убедил произвести кастрацию, чтобы не обременяться детьми, и занимается с нею в кровати онанизмом. «Вечно пассивная» женщина подалась в сторону советов этого мошенника - son mari. Так вдвоем они немножко торгуют, имеют «текущий счет» в еврейской конторе, ездят повеселиться в Монако, отдохнуть на Ривьере; и к ним присоединяется «друг семьи», так как онанизм втроём обещает большие перспективы, чем вдвоём». Однако канули в Лету буржуа столетней давности, появились новые, а человечество живо благодаря тому, что поколения самых что ни на есть обычных пап и мам исправно сменяли друг друга. И пусть призрак инакой любви и свободных отношений бродит по миру, как предзнаменование новых, «прогрессивных», времен, закончится это прежним: дряхлеющих и вымирающих новаторов, нежизнеспособных по сути своей, оттеснит на пыльные задворки армия сугубых традиционалистов, правда, вероятнее всего, в куфиях и хиджабах.

Природа признает исключения. Но живет правилами. А правило - то, что рождение ребенка - самое важное событие в жизни женщины. Забота о нем, воспитание его, чувство материнства - в крови, в самой женской сути, даже у самых дурных, падших натур. Не случайно ведь воробышек прозрел. Вы не знаете этой истории? Ну, как же. Это было во Франции почти сто лет назад. В салоне мадам Коко (доме терпимости не самого высокого пошиба) работал сторожем бывший цирковой акробат. При нем была маленькая дочь, Эдит. Она была слепа. «Женщины в доме мадам Коко любили девочку всей душой. Вся нерастраченная жажда семьи, материнства, вся жажда дарить, а не продавать любовь, изливалась на эту слепую девочку. Её тискали, прижимали к груди, её носили на руках, причёсывали, её баловали сладостями... В этом доме, где грех обжился лучше любой ласточки, забравшейся под крышу, маленькая Эдит, казалось, воплощала ту нормальную жизнь, где женщина вечером ложится в постель к мужу и просыпается утром» - гласит история. Так вот, ночные бабочки салона мадам Коко решили просить Господа избавить малышку от слепоты. Они пошли в соседний городок Лизьё (дабы не смущать земляков своим появлением в храме), где был монастырь, и горячо молились несколько дней. Их мольбы были услышаны. Девочка прозрела. Воробышек прозрел. На парижском арго воробышек звучит - «Пиаф». Эдит Пиаф. Имя, ставшее позже известным миру. Эта история из книги «Страна чудес» протоиерея Андрея Ткачева. Проповедник клянется, что она - правдива. И в это хочется верить.

Принято жалеть матерей-одиночек. Виноват, больше сочувствую одиноким и не рожавшим. Не смею судить, но думаю, им тяжелее. Даже в разговоре с ними - какая-то недосказанность.

- Хотелось бы, конечно, нормальную семью, - вздыхает одна собеседница. Ей за тридцать. Есть ребёнок.

- Так в чём дело? Познакомься с кем-нибудь.

- С кем? Где они - мужики-то?

- Разве мало?

- Да как сказать. С одной стороны, много: звонят, приглашают, заигрывают...

- Ну?

- Что - ну? Все женатые!

Она задумывается. Потом - почти весело: «Бог, с ними, с мужиками. Главное, у меня Сонечка есть, дочка. Родной человек».

- Нет мужиков! - слышу второй раз знакомую тему. Еще одна знакомая. Того же возраста, незамужняя, без детей. - Нет мужиков! Нормальные - уже женатые, остальные либо алкаши, либо импотенты, либо голубые...

Пауза. Жду завершающей фразы. Её нет. Разговор обрывается.

Всего лишь одно предложение. За ним - новый мир. Его нет - пустота.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции