«БЕССЛАВНОЕ ЦАРСТВОВАНИЕ»
«Диким, непостижимым кошмаром кажутся последние часы царствования Николая II. Негодование охватывает при мысли, что страна так долго и так послушно выносила иго подобного правления. Мучительно жаль тех десятков лет, которые напрасно прожиты в раболепном, молчаливом созерцании всех ужасов, которыми было ознаменовано его бесславное царствование. Светлое чувство радости за спасение России от такого правления охватывает всю страну», - статья с такими вдохновенными словами вышла в газете «Старый Владимирец» в начале марта 1917 года, через несколько дней после падения в России самодержавия.
Февральский переворот во Владимире, если судить по материалам местной прессы, прошел почти мирно, бескровно, на душевном подъеме. Люди, уставшие от «кровавого царизма», войны и голодных очередей, вдохновенно отрекались от старого мира и с надеждой ждали перемен.
В ПРЕДДВЕРИИ МАРТА
Сказать, что протестный потенциал владимирцев в феврале 1917 года вскипел и начал сметать все на своем пути, исходя из газет, нельзя. Владимирцы проводили по 5 и более часов в очередях за хлебом. В городе и окрестных деревнях процветала спекуляция. Остро стоял вопрос с сеном для скотины, с дровами. Газеты писали, что бедные горожане, чтобы протопить печи, разбирают деревянные заборы и совершают набеги на дровяные склады.
Обычная февральская картина во Владимире. Рано утром на Большой Московской улице в ожидании хлеба собираются многолюдные толпы, жгут костры, топчутся. Если мимо проезжает воз с дровами, кто-то бежит, догоняет его и ворует поленья прямо на ходу.
Печатаются нерадостные сводки с фронтов Первой мировой, материалы о дезертирстве, о том, что некому весной будет пахать поля, о жуткой дороговизне и росте преступности.
При этом, многочисленных демонстраций и митингов с политическими лозунгами, судя по открытым данным, во Владимире не было.
РЕВОЛЮЦИОННАЯ НОЧЬ
Николай II отрекся от престола 2 марта (по новому стилю 15 марта) 1917 года. Но уже с вечера 27 февраля (12 марта) в Петрограде действовал Временный комитет Государственной Думы, который уже до отречения Николая и его брата Михаила фактически играл роль центральной верховной власти в стране, присвоив полномочия законного монарха.
Владимирской губернией в эти несколько дней двоевластия по прежнему управлял губернатор Владимир Крейтон. Он вместе с женой и другими представителями власти был смещен с должности и арестован только глубокой ночью со 2 на 3 (с 15 на 16) марта.
В эту ночь во Владимир поездом из Москвы прибыла «делегация от войск и народа», примкнувшая к Временному комитету Государственной Думы. О том, что в город едут революционеры свергать старую власть во Владимире знали. Начальник владимирского гарнизона генерал Гамбургцев попытался послать на вокзал полроты солдат из 668 пешей дружины, расквартированной в городе. Но солдаты отказались подчиняться приказу.
Часть владимирского гарнизона, наоборот, отправилась вместе с «громадным количеством жителей» на станцию, торжественно встречать революционеров. Проведя на вокзале митинг, восставшие люди двинулись в город. В 2 часа ночи арестовали губернатора Крейтона. А затем под аккомпанемент духовых оркестров отправились к последнему оплоту старой власти - казармам 82 и 215 запасных полков (Перекопский и Октябрьский военные городки).
Солдаты 82 полка сопротивления не оказали и стали присоединяться к революционерам, уговоры командира и начальника гарнизона действия не возымели. 215 полк считался более надежным. Солдаты полка встретили революционеров в полной изготовке: им были выданы боевые патроны, ротам было приказано рассыпаться в цепи, занять возвышенности. При приближении народа командир подразделения полковник Евсеев отдал приказ стрелять на поражение, но ни одного выстрела не последовало. Командиры опять начали уговаривать бойцов остаться верными царю и старому правительству, но офицеров обезоружили и арестовали.
Таким образом 3 (16) марта во Владимире совершился переворот. В тот же день по городу прошли многочисленные аресты представителей старой власти. Часть - доставили во Владимирский Централ, часть - заключили под стражу в помещении городской управы.
НОВОЕ НАРОДНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО
Вышедший 3 (16) марта «Старый Владимирец» ничего об этих драматических событиях не сообщил. Газета извещала, что после «продолжительной и тяжелой болезни Волею Божьей тихо скончалась» Пелагея Ивановна Кузнецова, о действиях Исполнительного комитета в Петрограде, о продаже двух домов и двух чистокровных телочек и о находке белого кота.
Только в субботу, 4 (17) марта, газета оповестила горожан о перевороте сообщением, набранном большим шрифтом:
Подробности переворота в газете появились только 5 (18) марта. В обращении к «свободным гражданам Владимира и Владимирской губернии» cобщалось о событиях 3 марта, об арестах и о том, что власть в губернии и ее главном городе отныне принадлежит Губернскому временному исполнительному комитету под председательством кадета С. А. Петрова, находящегося в подчинении Временного комитета Государственной Думы. Кроме Петрова, в исполком вошли октябрист Н.Н. Сомов, меньшевик И. А. Лапшин, кадеты Г. Г. Козлов и Н.Н. Овчининский.
Владимирский Временный исполком расположился в здании Дворянского Собрания (Доме Офицеров). Первое заседание этого органа состоялось уже 3 (16) марта.
Первое заседание Владимирской Городской Думы состоялось спустя 5 дней после переворота. Депутаты единогласно постановили выразить «одушевляющие их чувства живой радости и глубокой благодарности за мудро положенные начала новой свободной России».
ПРАЗДНИК ПОБЕДИВШЕЙ РЕВОЛЮЦИИ
5 (18) марта во Владимире прошли первые официальные торжества по поводу победы революции. Архиепископ Алексей по распоряжению Губисполкома прочитал в Успенском соборе манифест об отречении Николая II и его брата Михаила от престола.
В тот же день председатель исполкома С. А. Петров принимал парад местного военного гарнизона, командовать которым с условием «безусловного» подчинения всем распоряжениям новых властей губернии был поставлен полковник С. А. Венгрженовский.
В тот же день новые власти озаботились борьбой с символами старого царского режима:
ЗАПАХЛО ВЕСНОЙ
3 (16) марта после свержения губернатора Крейтона и его «приспешников» восставшие массы растворили двери Владимирского Централа для 127 политических заключенных. Все они временно были помещены в Пушкинское училище. 4 (17) марта к ним добавилось еще 32 освобожденных узника Централа:
Со всех сторон выпущенным «политическим» несли деньги, еду и одежду. Городская дума в их пользу собрала 2187 рублей. Один крестьянин Владимирской губернии прислал заключенным 100 рублей и записку:
Выпущенных из Централа заключенных удалось одеть - каждому выдали ситцевую рубаху, теплые носки, ватный пиджак, брюки, полуботинки, шапку и носовой платок.
АРЕСТЫ И АМНИСТИЯ БЫВШИХ
Губернский временный исполком довел до населения через газету, что аресты во Владимире если и будут проводиться, то только по предписанию исполкома. В это время уже были арестованы не только губернатор Крейтон, его жена, вице-губернатор Мясоедов, полицмейстеры Иванов и Дартау, но и командиры полков Тарасов и Евсеев, начальник гарнизона Гамбургцев, офицеры Сорохтин, Граверман, Борцев, жандармский полковник Будницкий, сыскное отделение в полном составе во главе со своим начальником Киселевым, ревизор акцизного ведомства Бер (явившийся добровольно), правитель канцелярии губернатора Трегубов, некие Штенгер, Фон Кнот, Корякин, Мореншильдт. Некоторые из них уже 5 (18) марта попросили «Старый Владимирец» оповестить население о том, что они признают новую власть законной.
фото пресс-службы ФСИН
Аресты продолжались еще некоторое время. 5 марта исполком «в виду необходимости изолировать некоторых лиц, имеющих вредное влияние на окружающих» организовал специальную комиссию. Через несколько дней после переворота был арестован, например, врач 27 военного госпиталя Данилович.
Доходило до курьезов. 7 (20) марта во Владимирский губернский исполнительный комитет под конвоем десяти женщин был доставлен крестьянин деревни Овчухов бывший председатель волостного попечительства по фамилии Афанасьев, которого разъяренные крестьянки обвиняли в злоупотреблениях при выдаче пайка семьям призванных на войну солдат.
Но уже через несколько дней после переворота дела начали пересматривать и заключеных постепенно отпускать, особенно после того, как министр юстиции Временного правительства Александр Керенский запросил у Владимирского исполкома данные об арестах, а 10 (23) марта разослал телеграмму, в которой сообщалось, что все преступления, совершенные с 23 февраля по 6 марта, к возбуждению дел не подлежат.
Почти сразу были выпущены бывшие полицейские и жандармы. При этом новыми властями определялось, что необходимо их привлекать в войска на общих основаниях и не допустить их трудоустройства в полицию, которая после Февральской революции стала называться милицией.
16 марта бывший губернатор Владимир Крейтон с женой и вице-губернатором Мясоедовым покинули Владимирский Централ и были оправлены с конвоем в Москву. Постановлением Временного губернского исполкома они были переданы в распоряжение командующего Московским округом Грузикова.
