Должностные лица администрации Владимирской области не владеют объективной информацией о негативном влиянии ограничительных мер, введённых в отношении заведений общественного питания. Об этом заявляет группа владимирских рестораторов в письме на имя губернатора Владимира Сипягина. Речь идёт о запрете ресторанам, барам и кафе обслуживать посетителей с 23:00 до 06:00.
Свои подписи под обращением поставили собственники и основатели групп предприятий общепита: Артем Силонов (ресторан «По-Чесноку», сеть «Добрые булки»), Александр Юрьев (ресторан «Chacha», ресторан «Марио-Марио», кафе «Тоня и ее пельмени», ресторан-бар «Пятница», кафе-бар «Zzzed», проект «Коллаборация» (г.Москва)), Дмитрий Большаков (ресторан «Сохо», ресторан «Кабуки 2.0», пиццерия «Пеперони», кофейня «De Paris», бар «Bar.tender»). Копию письма направлена уполномоченному по защите прав предпринимателей во Владимирской области Алле Матюшкиной.
Бизнесмены заверяют губернатора Сипягина, что разделяют его обеспокоенность, вызванную ростом заболеваемости коронавирусом во Владимирской области, но не понимают, почему 16 октября без предварительных обсуждений с представителями отрасли было принято решение ограничить деятельность общепита на время, которое приносит наибольшую часть выручки. Рестораторы обвиняют Роспотребнадзора в принятии популистских решений:
Из-за того, что чиновники областной администрации под руководством первого вице-губернатора Александра Ремиги игнорируют проблемы общепита, не оправившегося после весенне-летнего локдауна и несущего убытки в течение последнего месяца, Артем Силонов, Алексей Юрьев и Дмитрий Большаков, просят Владимира Сипягина провести совещание по решению проблемы с привлечением представителей отрасли. Рестораторы сформулировали губернатору свои предложения по мерам, которые могли бы смягчить для баров, ресторанов и кафе последствия ограничительных мер.
Зебра ТВ поговорила с авторами письма. Бизнесмены пояснили, Владимирская область ввела ограничения на деятельность предприятий общепита ещё за две недели, как эта тема начала обсуждаться на федеральном уровне.
По мнению рестораторов, если срочно не принять мер для спасения отрасли, то рестораны, бары и кафе потеряют персонал, что окончательно уничтожит отрасль. Предприниматели заявили, что их работники готовы выйти на митинг перед владимирским Белым домом.
Силонов, Юрьев и Большаков оценили убытки своих заведений от ограничительных мер в «миллионы рублей», и похожая ситуация складывается практически во всех предприятиях общепита. Рестораторы не понимают, зачем пришлось их, по сути, закрывать, если они исправно выполняли все предписания и рекомендации Роспотребнадзора. Дмитрий Большаков напомнил, что представитель надзорного органа заявила, что у неё нет ответа на вопрос, почему ограничили деятельность именно кафе, баров и ресторанов.
Предприниматели пояснили, что власти Владимирской области за месяц ничего не сделали для смягчения ограничений, за исключением того, что разрешили принимать посетителей не с 8 часов утра, а с 6 часов — рестораторы восприняли это послабление со смехом. Сложившаяся ситуация заставляет задуматься — стоит ли продолжать заниматься ресторанным бизнесом.
Расшифровка фрагментов беседы с Артемом Силоновым, Александром Юрьевым и Дмитрием Большаковым.
Артем Силонов и Дмитрий Большаков
Вопрос:
Вы месяц назад говорили, сразу после того, как губернатор Владимирской области Владимир Сипягин издал указ о закрытии предприятий общепита с 23:00, что за первые выходные после этого откат по выручке у вас составил 30%. А сейчас за месяц как ситуация изменилась?
Дмитрий Большаков:
На сегодняшний день мы имеем уже порядка 50% свала по выручке. Мы динамику отслеживаем постоянно, она прогрессирует в негативной тенденции.
Александр Юрьев:
Дмитрий правильно говорит: у нас в ресторанах такая же история, такие же цифры. По ночным заведениям откат по выручке где-то 95%.
Александр Юрьев
Кроме этого, сейчас огромный откат пошёл по предновогодним корпоративам. У нас декабрь такой месяц, который очень серьёзно помогает - за счёт декабря, за счёт предновогодних корпоративов мы хотели закрыть огромные долги, которые, что скрывать, скопились ещё с первой волны пандемии, после четырёх месяцев простоя. А сейчас из-за введения этого указа люди просто испугались: бронь новогодних корпоративов остановилась полностью, и клиенты забирают деньги, внесённые в качестве предоплаты, так как никому ничего не понятно.
Дмитрий Большаков:
И у нас такая же ситуация - сейчас у нас нет никаких броней на корпоративы, хотя анонсы были выставлены, но до сих пор у людей никакого понимания, что будет, нет, и они, соответственно, остановили все какие-то движения.
Артем Силонов:
У нас падение по выручке порядка 70%, если касаться ресторана. Люди просто не приходят, потому что они знают, что в 23:00 им придётся уходить. И они не идут в девять вечера, а какой смысл? Многие думают так: «Я только разгуляюсь, а меня попросят на выход».
Александр Юрьев:
У нас во Владимире такая сложилась история, что для людей, посещающих рестораны, два основных дня - это вечерняя посадка в пятницу и субботу. Сейчас она практически уничтожена: человек просто не идёт. А зачем идти, если тебя ближе к 23:00 выгонят? Это колоссальная потеря.
Вопрос:
О том, что этот указ был опубликован и сразу вступил в силу, стало известно в 17:30 16 октября, и вам пришлось сразу же приступить к его исполнению...
Все:
Мы так и сделали!
Артем Силонов:
Мы испугались. Обычно как бывает? Как только вводят [запреты], и сразу пошли проверяющие. Мы, зная, что это вполне реально, были вынуждены все закрыться.
Александр Юрьев:
Но это - тоже потеря, потому что персонал на смену вышел, продукты были закуплены. У меня даже было запланировано выступление музыкантов из Питера. Ребята приехали, а мы закрыты. Это тоже был такой удар неожиданный.
Артем Силонов:
Вопрос сейчас не о том, что мы не дозаработали, а, внимательно прошу к этому отнестись, вопрос в том, что люди, по сути, были лишены смен, соответственно, зарплаты и всего остального. То, что мы не дозаработали и заплатили меньше налогов, это половина истории, это наши моменты. Нас больше всего тревожит то, что мы в целом теряем персонал внутри индустрии. Проблема в том, что сейчас люди куда-то [в другие сферы] переключатся.
Александр Юрьев:
Мы называли цифры, которые характеризуют потери выручки предприятий, но это бьёт и по конкретным людям, которые у нас работают.
Специфика работы нашей отрасли заключается в том, что зарплата конкретного человека складывается из почасовой работы: если на ночь всё закрыто - у тебя часов нет; если нет гостей, то нет и чаевых. И сейчас ситуация критическая, люди кричат. У нас очень много иногородних студентов, которые спрашивают: «Прошёл месяц, нет денег. Нам на что снимать квартиры? Нам нечего родителям отсылать!» А у нас работают целые семьи.
Наши повара говорят: «У нас нет сил! Что нам делать? Где нам деньги взять?». То есть, это уже не только предприятия подкашивает, но и дошло до конкретных людей, и люди уже готовы выходить с плакатами к Белому дому.
Мы месяц за них уже кричим областной администрации, но, к сожалению, нас игнорируют, не слышат, и даже не слушают. Складывается ощущение, что только видимость работы создаётся, а по факту за месяц нет ни одного какого-то решения, даже попытки принять какое-то решение - [власти] просто тянут время, а люди страдают. Сейчас ситуация обострилась. У нас уже лежат письма с претензиями от арендодателей, от коммунальщиков. Вот у меня одно предприятие - ресторан «Чача» в бизнес-центре на Студёной - два раза уже отключали бизнес-центр. Коммунальщики приходят и говорят: «Это ваши проблемы, заплатите деньги, и желательно вперёд!» Вот и всё.
Вопрос:
Весь бизнес-центр отключали?
Александр Юрьев:
Да, весь бизнес-центр. Очень жёсткая ситуация. Кредитные организации [говорят, что], раз мы работаем, то мы должны платить кредиты, которые мы когда-то давно взяли. И никого не волнует... Получается, нам запретили получать доход, ну и что [нам делать]?
Артем Силонов:
Коммунальщики на самом деле это очень остро заявили [о своих претензиях]. Они целый ряд своих подразделений [отправили на дистанционную работу], включая бухгалтерию, до которой четыре месяца нельзя было дозвониться, потому что все были на удалёнке. А деятельность людей-отключателей они активизировали. Во время первой волны ко мне человек пришёл электричество отключать 10 апреля [со словами]: «Вы аванс за апрель не заплатили». Они сразу побежали всем напоминать: «Ребята, пандемия - пандемией, но денежки давайте». Правительство запретило им жителей отрубать, поэтому они перешли на юридических лиц.
Вопрос:
Как вы думаете, если бы за неделю до принятия решения об ограничении вашей деятельности, вас бы всех собрали и предложили обсудить ситуацию...
Все:
Мы бы обсудили, конечно.
Александр Юрьев:
Был бы результат совершенно другой, мне есть с чем сравнить, у меня одно предприятие в Москве, на Новом Арбате. С начала октября [Алексей] Немерюк, это заместитель [мэра столицы Сергея] Собянина, который курирует общепит, стал собирать предпринимателей, проводить «круглые столы», обсуждение ситуации в том формате, что заболеваемость растёт. Мы-то понимаем, что заболеваемость растёт, разделяем озабоченность властей, но что делать-то? В Москве понимают, что повторное закрытие отрасли, которая не работала четыре месяца, равно тому, чтобы застрелить её. Результатом обсуждения стало введение QR-кодов; в Москве все предприятия общепита работают, и работают вместе с властями. Собянин открыто назвал «профанацией» закрытие общепита после 23:00. Зачем нам нужна профанация? Нам нужны реальные дела, нужно о людях думать. И там эта работа продолжается, и мы её видим. Мы видим, как в Калуге эта работа ведётся, А у нас не то что она не ведётся, а просто показать видимость для СМИ: «Работа ведётся! Мы, значит, думаем».
Нас переключили на [первого] вице-губернатора [Владимирской области Александра] Ремигу, который курирует экономику области, со словами: «вот человек, который решит эту проблему, который включится». За этот месяц он встретился с нами, с представителями бизнеса, два раза. На первую встречу мы пришли с вопросами: «А есть какая-то конкретика? Есть какая-то статистика заболевших в общепите? Хоть какие-то цифры? Почему [нас лишили работы]?" Нам было сказано примерно так, что «статистики нет, но мы её обязательно подготовим к следующему разу, до встречи, друзья».
Мы встретились ещё раз в 6 ноября в онлайн-формате. И господин Ремига на какой-то там минуте покинул эту встречу - просто ушёл, сославшись на другие срочные дела, и что ему не до нас. А Роспотребнадзор нам рассказал, как утилизировать маски. Это все реальные дела, которые были сделаны представителем нашей власти за месяц.
Может быть, это громкие слова, но мы себя считаем себя локальными патриотами. Мы работаем больше двадцати лет в нашей области, мы создаём рабочие места.
Артем Силонов:
Нас в воскресенье вечером 8 ноября вчера собирали, но не всех.
Александр Юрьев:
Нас никуда не звали.
Артем Силонов:
И вопрос заключался в том, что для того, чтобы заново запустить индустрию, давайте обратим внимание на положительный опыт Москвы, и попробуем тоже ввести QR-коды.
Всё замыкается на Роспотребнадзор. Мы готовы со своей стороны сделать всё, чтобы каждый клиент чекинился по этому QR-коду. В этом проблемы нет. Они нас спросили, готовы ли мы платить полтора рубля за SMS за каждого гостя? С нашим стороны с этим проблем нет, но мы-то эту базу соберём, а кто с ней работать будет? А Роспотребнадзор эти данные не собирает поимённо - кто из инфицированных где был. И в этом - наше главное отличие от Москвы. И даже если мы внедрим систему QR-кодов, то она будет работать только в том случае, если этот большой объём данных будет обрабатывать Роспотребнадзор. В Москве это работает через социальную карту москвича. Если кто-то инфицирован, то просматривается по номеру, где он чекинился, и все веерно оповещаются.
Александр Юрьев:
Почему нужно было ждать месяц, чтобы провести какие-то намётки? Почему бы не посмотреть на более дешёвую ситуацию в Калуге, например? Ивановская область работает; Московская область работает.
Артем Силонов:
В Нижнем Новгороде работают предприятия общепита, подключённые к городскому видеомониторингу.
Дмитрий Большаков:
Главное, что они работают. А мы не работаем.
Александр Юрьев:
Поскольку господин Ремига себя позиционирует как современный политик, наш персонал стал писать ему в социальные сети о своих проблемах. Реально больно читать! А куда им обращаться? И после всех этих комментариев возникла воскресная встреча, на которой только начали обсуждать введение QR-кодов. И господин Ремига пообещал, что во вторник он проведёт прямой эфир на своей странице в Инстаграм, где расскажет о том, что было сделано. Но всё равно складывается впечатление, что это вся для того, чтобы рассказать, что «мы думаем, мы задумываемся». Сколько ещё можно времени задумываться-то? Мы месяц сидим без куска хлеба, если называть вещи своими именами.
Вопрос:
Когда власть издаёт какое-то решение, она всегда его мотивирует. Например, «в целях недопущения распространения новой коронавирусной инфекции, постановляю...» И вам запрещено работать в ночное время. Эта цель — нераспространение коронавируса - достигнута?
Дмитрий Большаков:
Мы сказали, что не работаем уже месяц, давайте статистику, а у них её нет. Они лишь сказали, что решение было принято на основании роста заболеваемости в регионе...
Артем Силонов:
Типа «мы должны кого-то запретить, вот мы и запретим вас».
Дмитрий Большаков:
И есть указ президента об оказании экономической помощи отраслям, действующим в режиме ограничений, но пока никаких таких решений нет. Даже попытки что-то предложить нет, ровным счётом ничего нет.
Александр Юрьев:
Господин Ремига, который, так сложилось, курирует нас, и он, наверное, должен понимать, как человек, ответственный за экономику, что областная администрация остановила экономическую цепочку. А если вы принудительно останавливаете экономику, то вопрос один: кто за это заплатит? Каждый день простоя стоит немалых денег. Президент же чётко сказал, что власти на местах должны взять ответственность, за ситуацию. Мы для себя понимаем это как ответственность за людей, которые у нас работают. Да, такая беда случилась, но и пусть власть берет на себя ответственность. А сейчас складывается такое ощущение, что власти хотят всё спихнуть на простых поваров, на простых официантов, на предпринимателей, которые с конца марта до 22 июля не могли обеспечить работой своих сотрудников - четыре месяца мы были закрыты.
Ситуация обострилась до крайности. Люди терпеть уже не могут. Наши контрагенты - арендодатели, коммунальщики - больше не хотят терпеть. А нам в это время говорят что-то вроде: «А вы проявите гражданскую позицию!» Сейчас что, война, чтобы мы проявляли гражданскую позицию?! Была бы война, мы бы её проявили, каждый бы пошёл на фронт. А когда здесь такая ситуация, о какой гражданской позиции может идти речь? Если вы не даёте нам работать, так, может быть, начнёте делать свою работу? Может быть, зарплату свою отдадите нашим людям?
И ещё нам люди задают вопросы: «А почему в маршрутке можно ездить? Почему в "Глобусе", где в одной очереди, я думаю, больше народу, чем в любом ресторане города Владимира, можно быть? А у нас нельзя?» Ведь изначально мы - про санитарию: санитарные книжки на кухне, обрабатывается посуда, у нас дисциплинированные ребята. У нас с весны измеряется температура у всего персонала. У нас ведутся журналы, установлены санитайзеры, мы обрабатываем все поверхности по несколько раз в день, все работают в перчатках и масках. Где такое ещё есть? В маршрутках?! И при этом нам говорят: «Вы опасны, давайте вас закроем»!
Дмитрий Большаков:
Это на большой вопрос наводит: а здравый смысл здесь вообще присутствует?
Вопрос:
Вы сказали, что проведение корпоративов, по сути, под угрозой проведения. Какой крайний срок принятия властями каких-то решений по смягчению ограничений для того, чтобы вы смогли их провести так, чтобы общепита не перекорёжило?
Все:
Вчера!
Александр Юрьев:
Если всё будет так, как сейчас, еще две-три недели, пару недель, то всё - мы не успеем подготовиться, люди не успеют заказы сделать. То есть слетит всё это.
Сейчас пошла еще одна проблема по городу и по области, начался рост, скажем так, нелегальных мероприятий закрытых. Уходят вчерновую. Снимают какие-то загородные дома. То есть получается те, кто работает вчистую, вбелую, кто на виду, кто платит налоги, кого можно контролировать, они закрыты. К ним приходят проверки постоянно. «Бобики» даже поставили перед Zzzed клубом, чтобы никто не зашел. Да не зайдет никто! Убили вы заведение, на 95% падение выручки - убили, уничтожили! А в это время растет теневая история. И мы сидим, которые уже 20 лет работаем, на это смотрим. И люди наши смотрят.
Вопрос:
Но, условно, если 2,5 тысячи корпоративов по городу Владимиру должны пройти перед Новым годом, а вы закрыты, то эти корпоративы все равно где-то пройдут?
Артем Силонов:
Они, скорее всего, пройдут как? Люди соберутся на своих предприятиях. И произойдёт то, чего боится Роспотребнадзор, закрыв нас после 23:00.
Дмитрий Большаков:
Корпоративы пройдут, только локации будут другие, и все.
Артем Силонов:
Пока ещё мы платим всем зарплату. Но всё равно смен у людей меньше, чтобы вы просто понимали. Еще тоже момент. То есть они зарплату получают в основной массе за фактически отработанное время.
Вопрос:
Вы же знаете, что как только у людей начинает сокращаться зарплата и они понимают, что их зарплата сокращается не потому, что они плохо работают и не потому, что вы решили, что они должны меньше работать, они же понимают, что это следствие действий, и они потихонечку начинают искать себе работу...
Дмитрий Большаков:
Всё верно, так и есть.
Вопрос:
Плюс ваши ресурсы, какими бы они у вас ни были, истощаются...
Все:
А их уже нет! После лета их нет.
Вопрос:
Когда наступит тот день, когда вы просто возьмете и скажите: «Да пошло оно все. Мы теперь не рестораторы, а реставраторы»?
Дмитрий Большаков:
Объективно говоря, он уже наступил. Честно могу сказать, что после локдауна четырехмесячного повторная история для меня положила на качели весов выбор: а нужно ли вообще дальше в этом направлении двигаться? Интересно мне это или нет? Потому что я превратился из ресторатора в хрен пойми кого. Я занимаюсь тем, что я убеждаю персонал, успокаиваю, нахожу ресурсы, общаюсь с банками, пытаюсь какие-то финансовые вложения достать, общаюсь с администрацией, пытаюсь найти пути решения и выход из этой ситуации. Причем все эти пути тупиковые — решения-то не появляются! Это какое-то дыркозатыкательство. Решаем проблемы, которые не связаны с нашим бизнесом вообще, и к нашей индустрии отношения никакого не имеет.
Со стороны кажется, что общепит — это красивая картинка, рестораны, красивая жизнь, лакшери и все такое, праздник каждый день. Мы просто кайфуем там, пьем шампанское, икру ложками едим. А на самом деле сегодня - это ежедневная боль, от которой нет никакого лекарства.
Я четыре месяца потратил на то, чтобы просто успокоить сотрудников, которые остались из общего штата — остальные приняли решение больше с общепитом не связываться. 70% персонала мы потеряли и вынуждены были нанимать их заново, потому что люди боятся идти в общепит. Говорят: «Мы больше не пойдем. Мы не хотим четыре месяца сидеть и ждать обещаний». Более того, когда была ситуация с тем, что закрыта была вся Россия, альтернативы ни у кого не было. У меня есть сотрудники, которые могут взять и поехать в Москву и работать там, но тогда они физически не могли этого сделать, и просто сидели, ждали, когда все откроется. Сейчас, если я скажу: «Я вам порезал зарплату в два раза», они встанут и поехать в Москву, нормально работать и получить там зарплату. А мы потеряем тех, кого пытались сохранить весной и летом. Тогда вопрос: зачем оно всё это нужно, для кого это всё?
Артем Силонов:
Это не просто боль Дмитрия, боль Саши, или моя боль, или проблемы нашего бизнеса и сотрудников. Ограничения на работу предприятий общепита — это в принципе удар по индустрии. Не по нам одним эта история ударила.
