Я переехала во Францию, а конкретно в Эльзас, провинцию на северо-востоке Франции, в 2008 году. Во Владимире я работала в компании «Владимир-регион», владевшей известным в своё время телеканалом «ТВ 6—Владимир» и сетью радиостанций (сейчас РИА «Владимир-Регион» — учредитель сетевых изданий «Зебра-ТВ» и «Ключ. Медиа» — ред.). Занималась рекламой.
Познакомилась на сайте знакомств с русским мужчиной, и с одним чемоданом переехала к нему (с высоты своего возраста юным девам так делать не советую, рискованно). Скоро у нас родился сын Николя, поэтому первые годы своей жизни в Страсбурге, столице Эльзаса, я посвятила ему, да и французский язык оказался сложнее, чем я предполагала. Первый год я вообще разговаривала только на русском и английском. Потом, когда стала более уверенно говорить на французском, начала работать в магазинах одежды.
Брак с русским мужчиной — отцом моего сына — не сложился, мы развелись в 2014 году. Спустя три года я познакомилась со своим вторым мужем — французом Оливье Пастернаком, который к моменту нашего знакомства продал своё кафе-брассери в самом центре Страсбурга и купил ресторан в эльзасской деревне Плобсайм.
Мне пришлось активно подключиться к деятельности и жизни ресторана. Во Франции это семейный бизнес, передающийся от поколения к поколению. Наш ресторан рассчитан на 130 человек в помещении (2 этажа) и 170 персон на открытой террасе (300 человек при полной посадке). И, конечно, самый горячий сезон для нас — это весна и лето, которых мы ждали и надеялись на хорошую прибыль.
Но в этом году на всех свалился коронавирус.
Разговоры о том, что всё серьёзно, ходили с середины февраля, когда Италия оказалась в эпицентре, но от этих, как казалось на тот момент, слухах, большинство отмахивалось, как от назойливых мух. Всем казалось, что Францию это не коснётся, что Франция готова к любым испытаниям, в том числе и страшному вирусу. Правительство никаких мер не предпринимало, въезд и выезд в страну был беспрепятственным, никаких проверок в аэропортах и вокзалах не проводилось.
Но тут произошло событие, которое показало нам, что опасность совсем рядом.
В соседнем с нами департаменте Верхний Рейн, в городе Мюлуз, прошло крупное христианское церковное собрание — постная неделя, продолжавшаяся с 17 по 24 февраля. В ней приняли участие около 2 тысяч человек — верующие из соседних регионов, а также пасторы и паломники со всей Франции и других стран. То, что многие из них заражены, выяснилось только 3 марта. 74 заболевших в Верхнем Рейне, 10 — в Нижнем. С этого момента распространение вируса в регионе Гранд Эст пошло по нарастающей и с огромной скоростью.
11 марта я уехала в гастрономический тур в город Лион. Французы продолжали гулять и отдыхать на террасах, как будто ничего и не происходило. Но уже в субботу вечером, 14 марта, президент объявил, что все рестораны, бары и кафе закрываются в связи с быстрым распространением болезни и загруженностью госпиталей. Гастрономический тур прерывается в самой середине, мы вынуждены перебиваться магазинной едой и фастфудом вместо ресторанов.
Рестораторы в шоке, многие закупили продуктов и оказались с огромным запасом свежих продуктов, которые нужно срочно куда-то деть. Нам в этом вопросе «повезло»: мы закрылись двумя неделями раньше, чтобы поменять паркет и провести отделочные работы. Поэтому продукты не пропали, но пропал поставщик паркета (и сейчас, в мае, паркет так и не сделан).
17 марта всю страну посадили на строгий карантин. Выходить из дома можно было только со специальной бумажкой. Одно время не разрешалось даже выходить на прогулку. Закрыли парки, пляжи и все публичные места. Для нарушителей предусмотрели штрафы и до полугода тюрьмы за рецидив. Это не удивительно: французы и самодисциплина, как оказалось, вещи несовместимые. Многие пожилые люди, которых в первую очередь пытались оберегать, продолжали выходить из дома под любым предлогом, в булочную за багетом, например. Французам вообще было сложно поменять привычный уклад жизни.
В начале мая многие рестораны начинают продавать еду на вынос, организовывают доставку. Некоторые снизили цены в два раза, чтобы не потерять клиентов, кто-то держит цены практически такие же, как и в нормальное время. Надо сказать, что без поддержки государства рестораны не остались: работникам выплачивается пособие по вынужденной безработице, каждому предпринимателю в качестве помощи перечислили по 1,5 тысячи евро, дали возможность взять беспроцентный кредит.
11 мая карантин наконец-то сняли. Теперь нам можно передвигаться без объяснительной бумаги, но рестораны остаются закрытыми для посещений. Филип Эштебест, известный ресторатор и ведущий кулинарных шоу, бьёт информационную тревогу, чтобы повлиять на правительство и заручиться более серьёзной финансовой поддержкой. Он заявляет, что двое рестораторов с начала карантина покончили жизнь самоубийством: «40% ресторанов не смогут открыться после карантина, если не предпринять меры. Мы готовимся к коллективной могиле ресторанного бизнеса во Франции». О трудностях заявляют даже такие звезды Мишлена, как Элен Дарроз: «Я погрязла в долгах по шею».
Правительство ищет компромиссы, чтобы ускорить открытие ресторанов и отелей.
Страну разделили на 2 зоны: «зелёную», где меньше всего заражённых и низкая смертность от коронавируса, и «красную», в которой в госпиталях ещё остается много заболевших. Мы — Гранд Эст и Парижский регион — печальные чемпионы по распространению вируса, поэтому открытие ресторанов и отелей произойдет у нас позднее, чем в других уголках Франции. В «зелёной» зоне рестораны планируют открыть 2 июня, в «красной» — не раньше середины июня.
Что касается нас и нашего ресторана, то мой муж не забывает повторять: «Хорошо, что у меня есть ты».
Меня, русскую, пережившую в России лихие 90-е и двухтысячные, коронавирусом не напугаешь, поэтому и мужу внушаю: прорвёмся. Ускорили отделочные работы по возможности (хотя паркет ещё ждем, но его отсутствие сейчас роли не играет), продаём блюда эльзасской традиционной кухни по цене бизнес-ланча, чтобы удержать старых и привлечь новых клиентов, продвигаемся и рекламируемся в социальных сетях (во Франции это фейсбук и меньше — инстаграм), устраиваем конкурсы, печатаем рекламные флаеры, отправляем письма с меню предприятиям и предлагаем доставку за небольшую доплату. Удаётся пока зарабатывать только 10% от нашей обычной выручки, но сейчас цель не заработать, а не потерять клиентов и заручиться их доверием.
За открытие я тоже не переживаю. Ресторан у нас большой, терраса огромная, поэтому соблюдать дистанцию между столиками, которую наверняка потребуют санитарные службы, у нас точно получится. Лично я считаю, что, конечно, клиентов будет меньше, но видя, как французы ждали окончания карантина и возможности снова встречаться, пустовать мы не будем. Не переживаю я и за гастрономические рестораны — у них своя особенная клиентура, а столы и в обычное время довольно далеко друг от друга.
Кому действительно придётся тяжело, на мой взгляд, так это небольшим ресторанам с невысокими ценами и тем, которые находятся в туристических зонах и сильно зависят от потока туристов.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
