Суды Владимирской области удовлетворяют подавляющее большинство ходатайств об избрании подозреваемым и обвиняемым меры пресечения в виде заключения под стражу, процент удовлетворенных ходатайств достиг 92,3%. А один из судов региона в прошлом году удовлетворил абсолютно все подобные ходатайства.
Для более полного понимания ситуации необходимо пояснить, что в России к человеку, который подозревается или обвиняется в совершении преступления, может быть применена так называемая «мера пресечения».
Их, согласно Уголовно-процессуальному кодексу, в общей сложности восемь: подписка о невыезде, личное поручительство, наблюдение командования воинской части, присмотр за несовершеннолетним обвиняемым, запрет определенных действий, залог, домашний арест и заключение под стражу.
Из перечисленных мер на практике применяются лишь четыре: подписка о невыезде, залог, домашний арест и заключение под стражу. Остальные существуют фактически лишь на бумаге.
Из четырех вышеуказанных мер залог и домашний арест применяются достаточно редко. В реальности выбор, как правило, стоит между двумя: либо подписка о невыезде, либо заключение под стражу.
При этом если очень упрощенно, то согласно закону мера пресечения не должна применяться автоматически во всех случаях. Она может быть избрана только при наличии оснований полагать, что обвиняемый или подозреваемый может скрыться, совершить преступление или воспрепятствовать расследованию.
Кроме того, закон требует, чтобы заключение под стражу применялось только при невозможности избрания более мягкой меры пресечения, а также чтобы суды при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу указывали конкретные обстоятельства, на основании которых принято такое решение.
О том, что человек намерен скрыться могут свидетельствовать, например, купленный им билет, полученная виза, снятые со счета деньги и т.п. Точно так же должно доказываться намерение уничтожить доказательства, оказать давление, совершить другое преступление и т.д.
Таковы требования закона. Но в жизни все по-другому.
В действительности судебное заседание по рассмотрению ходатайства следователя – это пустая формальность. Все вышеописанные требования закона в судах не соблюдаются.
Следователь просто обращается в суд с ходатайством о заключении под стражу, а суд, можно сказать, автоматически такое ходатайство удовлетворяет.
При этом в решениях суд, указав, например, что обвиняемый может скрыться, уничтожить доказательства или совершить преступление, свое утверждение никак не обосновывает.
Вот так и получаются вышеупомянутые 92,3% удовлетворенных ходатайств следователей.
Председатель Владимирского областного суда Александр Викторович Малышкин, выступая на совещании по подведению итогов работы судебной системы, заявил, что ходатайства удовлетворяются настолько часто, что иногда это доходит до абсурда и даже охарактеризовал ситуацию как «братание между судебной системой и правоохранительными органами».
Такую резкую оценку деятельности судов именно от председателя областного суда слышать странно, ведь если он считает какие-то из удовлетворенных решений о заключении под стражу незаконными и необоснованными, то почему же Владимирский областной суд практически никогда не удовлетворяет апелляционные жалобы на такие решения и не отменяет их?
Если же все эти решения являются законными и обоснованными, то чем же тогда Александр Викторович недоволен и при чем здесь «братание»?
Вопросы, конечно, риторические. Думаю, если бы председатель областного суда действительно был недоволен сложившейся ситуацией, то уж он, наверное, смог бы ее изменить.
В то, что председатель не в состоянии что-либо сделать, верится с трудом. Если не он, то кто тогда способен?
Тут мне могут возразить, что председатель суда не вправе влиять на решения независимых судей. Дескать, согласно закону судьи независимы и подчиняются только Конституции и федеральному закону.
Можно, конечно, наивно предполагать, что Александр Викторович, будучи председателем, на независимых судей никак не может повлиять. Но тогда это означает, что его резкие слова – это просто сотрясание воздуха.
Учитывая, что ситуация с практически тотальным заключением под стражу продолжается много лет, и председатель областного суда подобную статистику уже озвучивал, можно сделать вывод, что на самом деле он в своем возмущении, мягко говоря, не совсем искренен.
Полагаю, что Александр Викторович считает такое положение дел нормой, и в действительности его все устраивает, и ничего в этой связи он не предпринимает и не будет предпринимать.
А поступать по-другому ни он, ни другие судьи просто не могут и не хотят. Вся система уголовного судопроизводства заточена на получение от подозреваемого или обвиняемого признательных показаний. Признание необходимо не только следователям, но и прокурорам и судьям. Признание существенно облегчает их работу, свидетельствует о том, что преступление раскрыто и «взяли» именно того, кого нужно. Это и гарантия обвинительного приговора, который не отменят. В общем, для системы штука очень нужная и полезная, и поэтому она всегда будет стремиться к тому, чтобы его получить.
Следователи, действуя в интересах всей «системы», просто ставят человека перед выбором: либо он признает вину и может отправляться домой, под подписку о невыезде, и фактически продолжать жить своей обычной жизнью, либо он настаивает на своей невиновности и тогда ему уже сегодня ночевать, как говорится, на нарах, следует забыть про нормальную еду, ежедневный душ и другие блага, обречь своих родственников на стояние в очередях с передачами и т.п.
Статистика, которую озвучил председатель областного суда, в этом случае может служить лишь доказательством того, что слова следователя – это не пустая угроза. Он действительно задержит и действительно отвезет в суд для заключения под стражу. А суд… вы уже поняли.
Выбор в таких случаях очень непрост. Многие в итоге предпочитают согласиться с требованиями следователя и подписать все, что просят. И тут уже не имеет значения, является ли правдой то, что человек подписывает.
Справедливости ради отмечу, что таким образом поступают не всегда и не по всем делам. Иногда меру пресечения используют по своему прямому назначению либо вообще не используют. Однако коренным образом это ситуацию не меняет. В России, к сожалению, заключение под стражу – это один из самых распространенных и не слишком затруднительных способов получения признательных показаний. Под стражу заключают не потому, что человек может скрыться или уничтожить доказательства, а для того, чтобы сломить волю к сопротивлению, склонить к признанию вины, к сотрудничеству и т.п.
И до тех пор, пока в российских судах во главу угла будет ставиться признание подсудимого, почти все ходатайства следователя о заключении под стражу судами будут удовлетворяться, а председатель областного суда так и будет каждый год, подводя итоги, возмущаться абсурдности сложившейся ситуации и «братанием между судебной системой и правоохранительными органами».
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
