СЕКТА (религиозная) — отколовшаяся от основного или господствующего религиозного вероисповедания группа верующих, придерживающаяся своих взглядов и толкований его отдельных догматов, обрядов, поучений и т. п. Для С. характерны замкнутость, обособленность, претензии на исключительность своей роли.
Большой юридический словарь
СЕКТА — 1) религиозное объединение, отделившееся от какого-нибудь вероучения и ему противостоящее; 2) группа лиц, замкнувшихся в своих мелких, узких интересах.
Словарь Ожегова
СЕКТА РЕЛИГИОЗНАЯ (лат. secta — школа, путь, учение, направление) — один из типов религиозных организаций. В религиоведении и социологии религии С. р. рассматривается как оппозиционное течение по отношению к тем или иным религиозным направлениям. Существенные признаки С. р., отличающие их от церкви — неприятие мира, добровольное и сознательное вступление (обращение), отсутствие бюрократической организации, менее формализованное и более эмоциональное богослужение. Наряду с этими признаками С. р. свойственно стремление усовершенствовать или видоизменить некоторые положения вероучения или обрядовой практики «исторических религий».
Энциклопедический словарь глава Религиоведение
Мне отец с детства внушил простую истину: человек склонен к самообману и потому падок на веру от природы. И время от времени меняет ее — это сродни моде. Бывает, что старая одежка начинает жать.
Любая из новоявленных религий отрицает предыдущую. Уж так повелось. Тот же коммунизм — частный случай религии, как и современная секта «свидетелей пломбира», адептов которой можно встретить повсеместно. Или сторонники Мавроди.
Мне отец говорил так:
Опыт подсказывает, что он тысячу раз прав. Кстати, одно из имен Иисуса, используемое Булгаковым в своем романе, это прозвище Га-Ноцри. Кому интересно — ессианское слово (по Реану), означающее «из секты».
Необходимое пояснение
Викторианские писатели и их недалекие предшественники обожали начинать романы с высокопарных (и слегка нудных) пространственных интерлюдий. Особенно в историческом секторе — там уж, как водится, развернутая картина идеального пейзажа и солидный шмат общественного настроения. Наверное, тогдашнему читателю нравилась прорисовка мелкими штришками.
Сегодня же над подобным приемом можно только иронизировать. Хотя вот Пикуль перенял эту технику почти в неизменном виде. И ничего. Кому-то нравится. В конце концов, бывают частные случаи, когда без размытого вступления не обойтись — иначе основная идея текста останется плохо, картаво высказанной. Кажется, я только что столкнулся с подобным. Придется начинать издалека, а то все пойдет не так.
Журналистика как есть
Телевидение получило возможность регулярной трансляции в 1930-е. Где-то использовали механическую систему развертки Нипкова (в СССР и Германии), США внедряли электронный стандарт Зворыкина. Какие-то страны пытались совместить оба варианта.
Первое наполнение программ было сугубо развлекательным. До идеологической составляющей додумались примерно в 1936 году в стране, решившей повоевать за жизненное пространство. Получилось настолько действенно, что программа развития телевидения вошла в список приоритетных задач государства. Собственно, никакого нового метода не потребовалось — на телевидении применили матрицу тотального контроля прессы.
До владимирского филфака я успел поучиться на филфаке ивановском. Только специальность была не «Учитель русского и литературы», а «Журналистика». И первое, чему полезному нас научили там, – теории распространения информации. Как вообще можно это делать — распространять информацию.
Я попробую максимально адаптировать основные тезисы и дать их в очень понятном и контрастном виде.
Существует два основных метода, две модели подачи информации.
-
Вертикальный способ.
-
Горизонтальный способ.
В чем разница? Она простая, но существенная.
Вертикальный — это когда выстраивается вертикально ориентированный, обязательно нисходящий поток. Некто, контролирующий ход информации, делегирует полномочия и заданные рамки главному редактору. Тот в указанных границах формулирует задание редактору студии. Тот — руководителям проектов. Те — журналистам. В результате выстраивается некая картинка, созданная талантливо (или не очень и даже совсем), но однобоко. Пример — работа современного зависимого и законтроленного телевидения.
Горизонтальная модель. Потоков информации много. Они не контролируются. Потребителю информации предлагается самому составить мнение о том или ином событии. Так работает Интернет. До недавнего времени с подобной концепцией зритель мог ознакомиться при просмотре канала Еuronews. Схема хороша свободой — управленческую уздечку накинуть на организованный таким образом канал невозможно. Можно только глушить.
В то время, когда я попытался войти в журналистику, второго способа как такового в России не существовало. Это и отвратило меня навсегда от профессии. Хотя признаю: попытки вернуться все же были.
О проклятиях
Я — фрилансер уже много лет. Это такая разновидность безделья, позволяющая жить. Я пишу книжки, издаваемые в Москве и Питере, а еще работаю в области SEO: создаю тексты, одинаково хорошо воспринимаемые поисковыми пауками и людьми. Современный вариант «для мышек и людишек».
Один из моих родственников служил какое-то время киномехаником. Вот с тех пор (еще и меня приучил) он выглядывает мелькающие точки в правом верхнем углу экрана, дающие сигнал к переключению аппаратов. Эта профессиональная особенность мне кажется утомительной, хотя избавиться от нее не получается. И потому я очень рад, что на смену пленочным технологиям пришли цифровые — в новых фильмах меня больше не преследуют эти сдвоенные сигналы.
На что-то подобное обречены все, профессионально имеющие дело с поисковой оптимизацией. В любом интернет-тексте, даже искусно сделанном, копирайтер видит ключи, внедренные специально для поисковой системы, так что часто описания даже не дочитываешь до конца — особенно тогда, когда копирайт выполнен плохо. Хотя имеются и плюсы. Оригинальные, честные статьи распознаешь сразу — в них не так много шаблонов, да и структура здорово отличается от общепринятой.
Пикантность ситуации в том, что, распознавая горбато слепленные истории, подсознательно ждешь такого же от других людей, а они не оправдывают. И ведь знаешь это, а все равно ждешь чуда — просто самому-то умение это кажется само себе разумеющимся.
Как меня охмуряли ксендзы
Я помню в начале-середине 90-х повальное увлечение пирамидами. «Властилина» и «МММ» не смотрелись монополистами. Ходили «рукописные» акции, где требовалось купить некую бумажку, а потом перепродать ее еще трем людям, чтобы следом ждать стремительного роста благосостояния. Еще молодые люди со свиным рылом на значке и агрессивным вопросом о похудании. Сетевуха в ту эпоху процветала бурно, и слово это имело совершенно иные оттенки, чем сейчас. Кстати, сетевой бизнес в незамутненном виде дожил до середины 2000-х (я даже не про «Орифлейм»), а в модифицированной форме силен и ныне. Уже во Владимире я встречал офень с мерцающими глазами, забегавших в офисы и предлагавших наборы из одеколона, хреновых кухонных комбайнов и дамского белья.
Сетевой бизнес мне как-то сразу не понравился как класс. По-своему наивный, я считал, что люди скоро стремительно поумнеют, и этот способ продаж некачественных подделок отомрет, как мамонт в позднем дриасе. Теперь признаю: не угадал ни разу.
Помню, как искал работу во Владимире. Дату могу напутать. 1997 или 2001. Наверное, все же второй вариант. Середина лета.
В официальную прессу соваться не хотелось. «Аргументы» уже доживали, «Комсомолка» стремительно желтела. Областной сегмент изначально навевал грусть. Просто писать — это то, что получалось у меня на тот момент лучше всего. А если и не лучше, то просто нравилось.
Интернет уже был интернетом. Да, пубертатные прыщи не сошли. А потому свист модемов, малая скорость и общественный доступ на Гагарина. Соответственно, главный источник наличия вакансий — газета «Из рук в руки». В ней где-то в середине или под конец красивое объявление, сулившее финансовую независимость и первый взнос в гольф-клуб. Что-то вроде «Требуется опытный журналист, свободно пишущий на заданные темы, способный создать положительное реноме молодому, гармонично развивающемуся бизнес-проекту. Оплата: оклад+гонорары за публикации». Не сказать, что я купился на посулы. Просто терять было нечего.
Позвонил. Попросили прийти на собеседование. Дали адрес. Частная квартира в районе двухэтажек за ДК молодежи. Как-то насторожило, но тогда такое случалось. Пошел. Сталинка или ранняя хрущевка. Скрипучий деревянный пролет, второй этаж. Дверь на ватине, крохотная прихожая, облезлая трешка.
Куча коробок со странными логотипами. Какие-то субтильные молодые люди лихорадочно работают с обширной почтовой перепиской. Смольный 1917 в миниатюре — матроса с винтовкой не хватает. Чтобы пропуски на штыке и солдатская манерка у ремня.
Главный — худой парнишка лет 30 со странно устроенными глазами: те загораются, если разговор заходит на профессиональные темы, и тухнут, когда требуется оперировать более общими категориями.
На меня долго не обращали внимания. Потом снизошли. Долго вещали ни о чем и концепции предприятия. Рассказывали о смысле жизни и чистоте помыслов. Я думал, что попал в головной офис Жака Фреско. Оказалось, что филиал «Звенящих кедров России» — странного предприятия, уставно преклоняющегося перед талантом писателя Вэ Эн Мегре.
Они рассказывали о перспективах и задачах, а я думал, что Горенко не могла бы стать Ахматовой, а Бугаев — Белым. Что уже знал поэтессу с псевдонимом Шамбала, а Мегре даже как-то и скромно звучит. А еще о том, что все эти пустые и напыщенные слова, что они так громко и важно бросали в объем комнаты, я уже слышал — так бестолково и пафосно говорили только толстые гидропиритные бабищи с пионерскими галстуками (в школах моего детства их больше знали как «старших пионервожатых») и парторги немощных советских предприятий. И что всю эту показуху я ненавижу с детской поры как раз. А еще в процессе всего разговора они распихивали кедровое ароматическое масло из аптечных запасов в посылочные коробки, чтобы наклеить на этот гостинчик свою фирменную клейкую ленточку и отправить тому, кто перевел уже деньги за этот зеленый поясок на коробке из гофрокартона.
Вообще, на меня они произвели впечатление адептов Дэви Марии, но вроде как и десяти лет не прошло с ее задержания, и люди не могли так быстро позабыть урока.
Я получил подборку книг Мегре с целью расширения профессионального кругозора, а в залог они забрали вырезки моих статей из газет – портфолио того времени. Потом книги эти с обложками цвета бриллиантовой зелени я вернул, а вот вырезки мои они потеряли. Так что с тех пор в архиве семейном нет ни одной моей статейки тех лет. Это единственный плюс от той встречи, как мне кажется.
От меня требовалось писать листовки и прочие материалы, прославляющие чистоту пути Мегре, Анастасии и еще кого-то или чего-то. За давностью могу и путать детали. Я до того писал для женских журналов статьи о вторых шансах, какие-то эротические экзерсисы для рекламы полуголых шоу и таких же газет, так что новое задание выходило интересным с технической точки зрения. Словом, я согласился на тестовое эссе. Хотя сначала потребовалось прочитать их Кодекс — серию романов о похождениях писателя в тайге.
Я честно осилил весь комплект неофита — шесть или семь ужасно написанных книг. Это жуткая помесь Блаватской, Кастанеды (оба еще те вруны), дешевого русского фэнтези с приправой из эротических пассажей Лоуренса. Шаблонная подача и провалы сюжета, дешевое морализаторство с попытками восстановить легенду Опонькиного царства. Самое же страшное, как я понял, это то, что люди с той квартиры на Северной (или 1-й Пионерской) честно верили в эту грубо стряпанную коммерческую сказку — так домохозяйки верят женским романам и кулинарным книгам. Кто-то точно так вот Стерлигова за светоч принимает. Или Федорова со Стариковым за историков. Театр признает много жанровых тонкостей, так что не стоит удивляться.
Писатель хвойной направленности из меня не вышел. Все попытки скатывались к яду инвективы, а момент требовал эпопеи. Я же привык писать честно, поэтому не смог выжать ни строчки. Так и не попал я в штат среднерусских таежников. Хотя популярность их в народе объяснить могу — в зыбком обществе, где правила игры не установлены, где старая парадигма вынесена за скобки, а новая еще не создана, в качестве временной замены идеалов выступают некие простые ценности (деньги, дача, доступ к системе спецраспределения и проч.). Процесс переформатирования довольно длителен и может занимать десятилетия. Поэтому обитатели исторического момента падки на столоверчение и астрологов, предсказателей и прочую мистику. Душа требует сказки. И сказку эту можно найти только так — создав параллельную действительность. Возьмите любой пример великих потрясений в мире. Братья Лаутензак не рождаются в Золотой век. Зато можно оценить период волны. В нашем случае от начала девяностых до сейчас.
Понятно и внимание имперцев к подобным концепциям. Эти вообще каждый раз считают, что способны перехитрить историю. Пытались Габсбурги и Романовы, Бурбоны и Ганноверы. Много их таких в летописях присутствует. Тоже проповедовали чистоту помыслов и рыцарские сказки на крестьянской почве. Кончилось примерно одинаково. Просто уровень треска зависел от масштабов декорации, что валилась в зал.
Финал
Я знавал близкого соратника Владимира Довганя по бизнесу. Имени не называю по этическим мотивам. Лично меня удивляло, что так бодро стартовавший бизнесмен, заработавший громкое имя, куда-то пропал со страниц хроник. Спросил, что случилось. Мол, как себя чувствует в плане благосостояния. Потерял или приумножил? Ответ в вольном пересказе примерно такой: «Ушел в сетевой бизнес. Дураков-то полно. Нормально ему. Не обеднел».
Ничего личного, друзья. Просто бизнес.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
