Во избежание дальнейших вопросов, упрёков и анафем, должен сказать, что я воспитывался в СССР в гремучей атмосфере очень агрессивного научного атеизма и воинствующего религиозного фанатизма. Первые идеи мне в голову вкладывали отец с матерью, они работали в СМИ, то есть входили в номенклатуру Владимирского обкома КПСС, и по-другому мыслить не могли, но при этом были искренни. Совсем другие идеи в моё неокрепшее сознание продвигали бабушка с её сестрой по материнской линии. В итоге победил научный атеизм. Плюс школа внесла свою лепту, конечно.
Позже в университете - я закончил факультет иностранных языков канувшего потом в Лету Владимирского педагогического университета - мы некоторые тематики, связанные с религией и верой, изучали в рамках курса философии. И в некоторых терминах я немножко, не так, как выпускник семинарии, разбираюсь.
В моём скромном представлении, авторы заявления Владимирской Епархии несколько неверно понимают суть ими же используемых терминов.
Например, пункт про «Деструктивный и эсхатологический характер текста». Обвинения поэмы Ерофеева в «эсхатологическом характере» удивляют, потому что это один из разделов богословия (!!!), представляющий собой религиозное учение о конечной судьбе человека и всего сущего за пределами истории и нынешнего мира. Отсюда любая религия, в том числе и православие - глубоко эсхатологичны, по самой сути. Я не буду делать громких заявлений о том, насколько хорошо во Владимирской Епархии понимают своё же религиозное учение, но у меня сложилось стойкое впечатление, что «Москва - Петушки» там не читали. А если и читали, то, прошу прощения, ни черта не поняли.
Или использованные в анти-Ерофеевском заявлении обороты «национальная идентичность», «кощунственное представление о Боге», «отсутствие нравственного идеала» и так далее. Всё это, если говорить серьёзно, не более чем просто набор слов, не имеющий никакого смысла, кроме прагматической цели написать что-то плохое о Ерофееве. А, может, это стремление откреститься от бездействия, когда сверху вдруг спросят (а может, уже спросили?): «А что это в вашей Епархии музей алкоголика открывают?»
А если по существу, у нас в большинстве значимых литературных произведений, сформировавших величие отечественной культуры и литературы, пьют и предаются другим грехам. Вон Раскольников аж двойное убийство совершил. И ничего.
И главное: никто из нас с вами никогда бы и не узнал о существовании ползучей «романтизации» и тем более «героизации» Ерофеева, если бы не заявление Владимирской Епархии. Более того, Венедикт Васильевич, в моём представлении, не нуждается ни в какой «романтизации», ни тем более в «героизации». Это, извините, авторы в рясах, скорее нагнетают. «Гонят», как сказали бы лет пятнадцать назад.
В принципе же, сама тема личности Венедикта Ерофеева, его места в общественном сознании и в отечественной литературе - не плёвая. Она, как мне кажется, интересная, и хорошую дискуссию на эту тему — без передёргиваний и нравоучений - многие бы с удовольствием послушали.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
