Новые власти ищут новых инвесторов

«Инвесторы бывают двух категорий — внешние и внутренние, при этом неважно иностранные они или российские. Внешние — это те, кто впервые приходит в регион, внутренние — те, которые уже здесь работают и продолжают инвестировать в собственное развитие и создание новых производств.

Что касается внешних инвесторов, то я не знаю, сколько их нам перешло от работы старой команды, мы не делали такой анализ. И если вы меня об этом спросите, то я не смогу сейчас сказать, откуда взялся тот или другой инвестор. Но так или иначе на конец 2018 года реестр людей, которые говорят, что они инвесторы, состоял примерно из 50 компаний. Я с инвесторами работаю давно и четко могу оценить их категорийность: «людьми, говорящими, что они инвесторы» я называю тех, кто только приглядывается к региону и у кого потенциально есть деньги. В этом реестре собраны самые разные люди и проекты: турки, к которым ездил губернатор (примерно 7 компаний), итальянские инвесторы, узбекские, белорусские, русские и так далее. Предложения разной стоимости и направления деятельности: сыры, рыба, деревообрабатывающие производства. Чтобы оценить, сколько из них может остаться на территории региона, мы применяем «воронку продаж». Если загрузить в нее 50 компаний, то после всех уровней отсева из горлышка вывалится 1-2. В нашем случае, из всего собранного объема проектов, я думаю, потенциально возможных три. Все - с приличными суммами инвестиций».

«У нас нет никаких суперуникальных условий для инвесторов. Льготное электричество подключают почти все регионы, газ — многие. Земля, дороги — все это мы дадим, но это такие стандартные вещи, которые есть у всех. Что может быть нашим преимуществом? Только расположение. Мы в самом центре и локационно очень хороший регион. И с точки зрения свободности от инвестора, мы достаточно хороши: здесь очень много свободных площадей. Мы можем реально создавать кластеры, причем достаточно серьезные. Мы это как раз сейчас обдумываем».

«После выхода на работу первое, что я сделал, встретился с турками, чтобы обсудить их инвестиционный проект, связанный с обработкой дерева. И что вы думаете? Прошла пара месяцев — и тишина, вообще, нет никакой реакции. Но пока они будут думать и время тянуть, другие уже кучу денег освоят. С «Беко» мы будем работать, сгоревший «Вестел» ждет, когда я поеду в Турцию - они сейчас хотят вновь запустить производство на восстановленном после пожара заводе».

«Из 140 предприятий, с которыми я встретился с момента назначения — а мы проговаривали, в том числе и их инвестиционную программу - по моим ощущениям, вкладывать в развитие в ближайший год будет около 50. Я, к сожалению, не могу называть конкретных цифр, но пока держу в голове общую сумму инвестиций в размере примерно 20 миллиардов на 2019 год. На самом деле, я думаю, что она больше — может быть даже около 50 миллиардов, так как с большей частью предпринимателей я еще даже не встретился. Если перечислять названия, то вкладывать будут «Ферреро», «Волгабас» (у них еще нет полного освоения), «Русклимат», «Вояж», ЗАО «Муром», «Владимирский стандарт», «Ютекс», «Полимерсинтез», «Ставровский завод АТО». Даже тот же серный завод — это, извините, миллиард рублей: если они смогут сейчас доказать свою правоту, то смогут все открыть уже к концу года.

Наша внутренняя воронка уже не с таким узким горлышком, как та, через которую проходят внешние инвесторы. Эти люди никуда не уйдут — они здесь двумя ногами уже в бетоне стоят. Им уже и сапоги не снять — они их сняли, когда в этот бетон заходили. Но не надо их грузить — будем помогать развиваться. У уже работающих в регионе компаний есть задачи по модернизации и расширению. Очень много предприятий, у которых объем новых инвестиций 20-30-100 миллионов рублей. В итоге все это складывается в парочку миллиардов. И если взять первую пятидесятку, то я уверен, что многие из них развиваются - у каждого на год запланировано минимум двадцатка, а то и больше».

«Вообще - у нас все хорошо. Да, конечно, через пару месяцев работы у нас нет серьезных результатов, но кто-то разве быстрее что-то сделал? Мы за следующий год выстроимся так, что все обалдеют. Это процесс — мы все наладим и точно в нем пойдем. Потому что нельзя делать конвульсивные движения, хотя сейчас мы во многом зачастую и вынуждены.

Все наши предприниматели должны иметь возможность доступа к дешевым деньгам. Чтобы сделать ту же модернизацию, деньги нужны, не работает ничего по-другому. Все работающие фонды поддержки останутся. У нас есть нацпроект по поддержке малого и среднего предпринимательства — в нем четыре фонда и экспортный центр. Будет создан единый центр для предпринимателей «Мой бизнес» - такая задача стоит в рамках национального проекта. Я хочу на его базе создать Дом предпринимателя, потому что считаю, что предприниматель должен иметь возможность получить все услуги в одном центре.

Что касается банковских структур, то больше всего у нас сейчас совместных проектов со Сбером — около 15. И по-хорошему сейчас нужно совместно сделать программу по взаимодействию наших профильных структур с работающими в регионе финучреждениями. Я уже им предложил наладить плотное взаимодействие, связанное с инвестдеятельностью. Это важно, потому что как только мы начинаем разговаривать с инвестором, сразу появляется потребность в услугах банка. Я думаю, это должен быть совместный экспертный орган, суть которого заключается в том, чтобы на входе анализировать предложения, которые мы получаем. Например, мы формируем пакет проектов, нуждающихся в финансировании и отправляем их одновременно в Сбер, в ВТБ и в «Россельхозбанк». Они их там у себя анализируют и потом говорят: «О, я вот этот проект буду финансировать», «А я этот не буду», «А я вот этот возьму». В результате мы уже начинаем инвестора не только вести, а еще и даем ему финансовое плечо. А уж если все трое говорят: «Не-не-не, в это мы точно не полезем», то и нам тогда это зачем? Я считаю, что на такого рода оценку можно ориентироваться, потому что у банков экспертная поддержка намного выше, чем у нас. Это задача минимум. Также мы им предложим разместить своих представителей в Доме предпринимателя».

«Корпорацию, к сожалению, я увидел уже в тот момент, когда ее начали ликвидировать. Я не знаю истории того, что там было, но жаль, что ее ликвидируют. Да, я слышал, что таких Корпорации было уже две, и что они обе были плохие, но нам так или иначе нужен подобный орган как инструмент для решения конкретных задач. Может быть, это будет не Корпорация, а, например, Агентство инвестиционного развития или что-то в этом роде. Самая главная функция этого органа — работа с инвестором. Сейчас это происходит как? Вот приходит ко мне местный предприниматель, который самую большую горку делает в Суздальском районе, показывает картинки своего проекта, и я понимаю, что, конечно, это надо делать. Идея недорогая и крутая — мы ее через МСП точно можем провести. Но мне нужна модель, описанные процедуры, и я прошу его: принеси мне экономику. И знаете, какой ответ получаю? «Слушайте, у меня некому делать — для этого нет ни средств, ни специалистов». Вот для этого мне и нужна Корпорация. Именно она должна взять, изучить, подготовить правильную документацию, дать консультации, собрать пакет документов, найти кредит, привести его и сказать, где что подписать. И все — мы погнали! А по-другому мы не сможем развивать малое предпринимательство».