День, когда знаешь будущее. Люди и место

Илья Поляков:
Писатель
Илья_Поляков
Да, можно говорить о возросшей мобильности эпохи, новых трендах и течениях… Только натура человеческая так быстро не меняется. Мы, по сути, прежние. Только гонора побольше
ИСТОРИИ 16 мая 2017, 13:29 2 13055

Бывают моменты, когда не хочется ничего нового в жизни. Например, когда болеешь. Хочется чего-то очень знакомого – это успокаивает. И начинается чтение давно прочитанных книг, просмотр выученных наизусть фильмов. Тут даже мысли стремятся подчиниться определенному шаблону – не до открытий или расширения горизонтов. Пережить бы поскорее микробов и всяких там бациллок – вот и почти программа минимум, плавно переходящая в стратегическое планирование.

Хорошо получать подарки из прошлого. Особенно, если эмоция, сопровождающая ретроспективу, уже отработана и больше не волнует кровушку. Ну, если только что-то доброе, пусть и с налетом грусти. Все равно от такого потрясений не случается. Улыбнулся, погрустил, заснул, проснулся бодрым.

Тут рецепт у каждого свой. Мне лично нравятся старые фотографии. Можно незнакомых людей и городов. Не обязательно фантазировать, просто нужно приметить что-то, интересное и близкое. Вот и состоялся диалог. Максимально тихий и предельно личный.

А еще приятно, что у героев фотографической сепии все впереди. Ты же уже вроде как и все знаешь про них: как будут жить, с чем столкнутся, что увидят. Плохо только то, что почти всегда их-то мир яркий и цветной, но тебя в это окружение не пускают без поляризационных очков. В коллективных воспоминаниях палитра всегда ограничена: в основном, оттенки серого.

Дальше будут снимки, которые мне нравятся. И мои комментарии. Кому не интересно – просто смотрите картинки. Знаете, поэтому в детских книгах много рисунков: читать не обязательно – все и так понятно. Сей комикс устроен примерно так же, просто картинки не такие яркие. Зато они все родом из нашей губернии.

А еще мы сами не особенно и изменились за эти годы. Да, можно говорить о возросшей мобильности эпохи, новых трендах и течениях… Только натура человеческая так быстро не меняется. Мы, по сути, прежние. Только гонора побольше.

У Андрея Битова есть история, как подготовленного человека века нашего отправляют в эпоху Пушкина. И случается катастрофа – исследователя новое (для него) окружение из прошлого отторгает. Тот все видит, понимает, анализирует вроде правильно, но люди галантного века не принимают новичка за своего – он безнадежно инороден. Что-то подобное происходит и со старыми фото. Мы-то их поймем, но примут ли они нас? Физики утверждают, что время – понятие условное. Возможно, так оно и есть. Вот только нет у нас механизмов убрать эту анизотропию. Комплектацией не предусмотрено.

polyakov0001 copy.jpg

Гусь-Хрустальный. Фабричный магазин Нечаева-Мальцова образца 1853 года на перекрестке улиц Большой Акимановской и Первой Ивановской. Тот самый «магазинный дом галантерейных, мануфактурных и съестных припасов на 20 отделений с колоннами». Собственно, пейзаж узнаваем и сегодня. Налево – «Титаник», направо – «Алмаз», прямо – Мещера. Только вместо будки теперь светофор, а для пацанов с тетрадками и других пешеходов теперь «зебра» на асфальте нарисована. А так тоже самое, только в цвете.

polyakov0012 copy.jpg

Там же. Тогда мужское училище. Теперь пара музеев, если мне память не изменяет. Даже забора фрагменты сохранились. Ну, и площадка, по которой детишки бегают, деревьями заросла. Через фрагменты асфальта упрямо прорывается грунтовка со старой фотографии.

polyakov0023.jpg

Переславль-Залесский. Вид на Никольскую церковь бывшего Успенского Горицкого монастыря. Фотография примерно 1912 года. Снимают уже упраздненный монастырь. Мне, кстати, в детстве посчастливилось (1983 год) носиться по этому монастырю без присмотра экскурсоводов – там тогда шла реставрация. Так что полазить по боевым галереям настоящих монастырских стен – бесценный опыт. Даже в войнушку после не тянет играть.

polyakov0034.jpg

Переславль-Залесский. Часовня вблизи Никитского мужского монастыря. Построена в XVII в. в память заключения мира между переяславцами и суздальцами. Такое вот эхо старых междоусобиц. Меня в эхе привлекают трещина в стене, труба буржуйки с подтеками конденсата и бородатый пейзанин с зонтиком.

polyakov0045.jpg

Муромский железнодорожный мост через Оку. В начале прошлого века весьма популярный объект для съемок. Известна масса фотографий этого сооружения, заполнявших тьму духовных ниш – от открытых писем «Из Мурома с приветом» до памятных ведомственных железнодорожных альбомов. Кстати, даже сегодня почти у каждого муромлянина есть фотография на фоне моста через Оку. Благо, сегодня таких мостов несколько – есть выбор и отсюда возможность прослыть оригиналом.

polyakov0056 copy.jpg

Пристань Козьмы Зворыкина на Оке – видного торговца хлебом и председателя Муромского общественного банка. Его сын прославился изобретением телевидения. Ну, а в тот момент, когда сделан снимок, Владимир Козьмич еще не придумал способ передачи изображения по воздуху, но уже исправлял электрические проводки на отцовских пароходах и проводил в квартирах знакомых звонки – для вызова прислуги и уличные. Помните, как у Кассиля? «Прозба не дербанить в парадное, а сувать пальцем в пупку для звонка».

polyakov0067.jpg

1910-е. Село Станки Владимирской губернии. Тогда и сегодня – крепко популярное место среди московских дачников. Фотография Ивана Васильевича Авдонина. Встреча деревенской и городской родни. Собственно, устарели только краски и гардероб, а жанр и композиция вполне себе понятные, современные. У кого только нет похожего фото после поездки в деревню?

polyakov0073.jpg

1910-е годы, село Станки Владимирской губернии. Фотограф у стогов. Сегодня многие покупают зеркальную камеру и чувствуют себя фотохудожниками. Работа в студиях, выезды на природу, поиск подходящей натуры… Тогда то же самое, очень похоже. Только фотографы были попрофессиональней (знание основ химии просто обязательно), камеры помассивней, выдержки подлительней, возня похлопотнее.

Интересно строение стогов. Сейчас и не встретишь такое повторение кровли дома на стоге – обойдутся куском рубероида или, как в годы моего детства – старым брезентом, толстой полиэтиленовой пленкой. А тогда, для защиты сена от дождя и снега, на него водружали почти точное повторение соломенной кровли, только без стропил и слег. Штрих, почти непонятный сегодня. Так что это не для красоты так стога расчесывали – нужда заставляла.

polyakov0074 copy.jpg

Меленки. Пристань и паромная переправа на Унже. Жаль, что такой речку сейчас и не увидишь.

polyakov0002.jpg

Переславль-Залесский. Вид на Плещеево озеро и город от села Веськово. Фотография великого Прокудина-Горского. Местность почти не изменилась. Разве при советской власти лошади сменились на коров, а сегодня и тех нет – если только козы одинокие. Ну, еще столбы бетонные, да мусор пластиковый мелькнет где. Времена Чехова, когда «на плотине блестит горлышко разбитой бутылки и чернеет тень от мельничного колеса — вот и лунная ночь готова», теперь только МХАТу и памятны. У нас другие маркеры.

polyakov0003.jpg

Переславль-Залесский. Монастырь Федора Стратилата с запада. Монастыри своей архитектурой, надо заметить, привлекали не только праведников. Помню, как в одном из туристических походов на Плещеево озеро (дело было в 1984 году примерно) наша группа разбила лагерь уже поздно ночью (дождь подзадержал на переходе) под стенами красиво освещенного монастыря. Сквозь сон слышали какую-то суету. Кажется, иллюминация даже усиливалась. С утра оказалось, что в монастыре уютно разместилась зона, а ночью из нее сбежала группа заключенных, с чем и связана была ночная шумиха. Дети не поняли живости момента, зато наши взрослые запоздало хватанули адреналина как надо.

polyakov0004.jpg

Окрестности Переславля. Белый дворец в музее-усадьбе «Ботик Петра I». Вроде и эпохи сменились, а методика современного косметического ремонта во многом повторяет прежние технологии – обить подгнивающие деревянные конструкции листовым железом и покрасить суриком.

polyakov0005.jpg

Усадьба Лучки в 10 км под Симой. Плотина спиртового завода. Была школа и больница, сам завод и аккуратные аллеи парка при усадьбе. Сегодня козы, сорняки, развалюхи и красное пятно социального телефона. Плотины, кстати, тоже нет. Не сохранилась.

polyakov0006.jpg

Владимир. Мост через Клязьму. Мост, паром, мужички в поддевках. Плоты, лодочные сараи с пробковыми спасательными кругами. И белая лодка-лебедь – дальний предок водных велосипедов-катамаранов. Кстати, лодка эта казалась репортерам тогдашним весьма фотогеничной, отчего часто мелькает на видовых открытках.

polyakov0007.jpg

Владимир. Вид на город с Заречной стороны. Узловые объекты в пейзаже целы и сегодня. Успенский собор с колокольней, путепровод сквозь железнодорожную насыпь, дворянское собрание, кое-какая жилая застройка улиц Муромской, Большой Московской, Урицкого, Георгиевской и других, что попали в кадр. Нет, конечно, деревянного теремка летнего театра и сараюшек на переднем плане – слева решетчатые лодочные сараи, а правее сооружения для стирки белья – портомойня.

polyakov0008.jpg

Владимир. Большая Нижегородская улица. Вид начала улицы с запада. Фотограф Грачев Н.П. 1884-1887 гг. Гимназисты еще не посадили липки, а крыльцо еще не мешает проезду. Ну, и колоколен на заднике насажено погуще современного.

polyakov0009.jpg

Владимир. Вид от Успенского собора с юго-запада. Непривычный привычный пейзаж. Знакомая церквушка крашена белым, хорошо угадывается водочный. Что-то сегодня живо, хоть и изрядно перестроено, из вокзальных строений. Совсем далеко намечается колокольня Алексиевского Константино-Еленинского мужского монастыря, церкви Константина и Елены. И сильно левее ее – совсем в дымке ветряная мельница. Еще не в Суздале, не привозное из Мошка. Еще свое.

polyakov0010.jpg

Владимирский вокзал. Картина, какую сегодня не встретишь: на перроне баба с коромыслом и ведрами. На дощатой платформе бак под мусор – очень похож на современный. И фонари. Любопытно, что основная масса фонарей астролиновых (это такая разновидность обезвоженного керосина для освещения), но по центру вокзала с высокого столба свисает вытянутая кадушка калильного фонаря – он светил ярче обычных шестилинейных ламп раз в двадцать. По сути, ничем не слабее современной неоновой лампы. До их изобретения уличное освещение яркостью не баловало. Пастернаковское «Мне снилась осень в полусвете стекол» не потому, что он мужчина романтичный. А потому что на улице под вечер темновато становилось. Ну, а в квартирах вечером часто точка лампадки, с улицы чуть заметная, да редкая керосиновая лампа в одном-двух окнах – вот и вся иллюминация. Фонари же на улице скорее намечали маршрут, чем освещали его. Ну, еще аптеки радовали разноцветными цветными пузырями – своего рода реклама. Чем выше мастерство аптекаря, тем ярче он составит смесь и разнообразнее по палитре. А еще такая смесь должна быть стойкой и не выгорать на солнце. Такие составы разливались по бутылям и выставлялись в витрине. Ну, а на ночь за ними ставились лампы. Тут и красота, и подсказка неграмотным. Кстати, рецепты и ярлыки на лекарствах в аптеках тоже были разноцветными – проще разобрать: что в рот можно, а что снаружи мазать.

polyakov0011.jpg

Тогда называлось «вид от бульвара». Сегодня, пожалуй, правильнее назвать Муромской улицей. Если раскрасить, то от современности мало отличимо будет.

polyakov0013.jpg

Владимирские семинаристы. А ведь известна судьба многих из них. Студент Вог-де-Камю Александр Васильевич. 06.09.1930 арестован. Приговорён к 5 годам ИТЛ. Гиляревский Александр. Скончался в 1938 году в ссылке. Заведеев Петр. 22 марта 1930 арестован по обвинению в контрреволюционной агитации. Дальнейшая судьба неизвестна. Миловидов Алексей Иванович. Взяли в 1922. В заключении повредился умом, и вскоре был отпущен. Умер в 1924. Невский Дмитрий Аркадьевич. Репрессирован в 1937. Наумов Николай Иванович. Единственный, у кого более-менее сложилась судьба. По окончании семинарии поступил в Московский аграрный университет, работал агрономом во Владимире и Вязниках, скончался в декабре 1959. И это только один выпуск.

polyakov0014.jpg

А теперь задачка для сторонников теории Ламброзо. Вот несколько фотографий преподавателей Владимирской духовной семинарии. Гребановский Михаил Александрович, статский советник. Преподавал математику и физику. Кстати, сегодня попов учат такому?

polyakov0015.jpg

Молчанов Сергей Кузьмич, статский советник. От него семинаристы напитывались знаниями по гражданской, всеобщей и русской истории. Он же преподавал французский язык.

polyakov0016.jpg

А это Плаксин Михаил Александрович, статский советник. Его стезя – священное писание. Собственно, вот и все иллюстрации к трудам итальянского психиатра. Замечаете разницу?

polyakov0017.jpg

Сей юный лорд Б. (или Вертер) – Снегирёв Вячеслав Владимирович. Чина не имел. Служил помощником инспектора в Семинарии. Обладатель шикарных нафабренных усов. Это еще до моды на барбершопы. Собственно, от тех времен нам достался бриолин и антимакассаровые салфетки. Усы как архитектура встречаются реже.

polyakov0018.jpg

Студент Вог-де-Камю Александр Васильевич. Собственно, не тот Камю, что написал «Посторонний», не тот, что богослов или ботаник. И даже не коньяк. А тот Камю, что учился в I отделении семинарии по разряду второму, а потом арестован и приговорён к 5 годам.

polyakov0019.jpg

Таким Прокудин-Горский увидел Дмитровский. Не знаю, как вам, а мне не хватает этой оградки вокруг. Уютнее с ней как-то. Хотя сейчас подсветка есть.

polyakov0020.jpg

Владимир. Дом губернской почтовой конторы. Заборчик с фото, помнится, совсем недавно сломали. А сам домик и сегодня цел. Но мне, глядя на эту фотографию, почему-то хочется перечитать «Моя жизнь» Чехова.

polyakov0021.jpg

Вот прямо совсем современный уют и достаток. Фикус, ковер, плетеный сундук из «Ашана» или «Глобуса». Только столик не совсем журнальный, да фасон кресла с диваном не самые модные. Лампа керосиновая – но сейчас такая вообще шиком будет. Ну и кот – как же без него-то?

На самом деле это Муром. Дом Мяздриковых. Середина 1890-х. Сам Иван Петрович Мяздриков родился 21 сентября 1854 в Российской империи, а умер 1 марта 1931 года уже в СССР. Был он российский и советский метеоролог, член Академии наук СССР. Происхождение имел для анкет малопригодное: в прошлом — купец, с 1907 по 1916 годы — городской голова Мурома.

И вот ведь какое дело. Родился он в состоятельной купеческой семье. С 1880 по 1890 годы получил хорошее домашнее образование – в гимназиях не обучался. Помимо прочего, в совершенстве владел несколькими иностранными языками.

polyakov0022.jpg

Семья вышеупомянутого Мяздрикова. Знаете, а ведь все очень знакомо и советским детям. Школьная форма девочек с передником и пришивными воротничками, пальтишки на вырост, недовольство фотографом. Только вот у меня лично не было бескозырки «Бравый». Была синяя суконная буденовка с красной бархатной звездой.

polyakov0024.jpg

Опять детишки Мяздрикова. Два шотландских берета (балморалами и короли не брезговали), жокейский картузик и поварской колпак на младшенькой. Сам кадр точно из счастливого финала старого фильма вырезан. Такому и Тарковский позавидовал бы.

polyakov0025.jpg

Муром, три сестры, 1890-е. А ведь такие фотографии (немного форменная одежда менялась да лица) делались и в 20-е, и 40, и 60-е… Деревце поприметнее и взгляд помечтательнее. У моих родственников такие тоже есть.

polyakov0026.jpg

Владимир. Кинотеатр «Ампир», 1910-е. Ничего нового. Часы и шкатулки музыкальные починяют, галошами торгуют.

polyakov0027.jpg

Мироносицкая (ныне Карла Маркса) улица в 1878 году. Военкомата еще нет, но что-то казенное уже имеется. Всегда умиляла манера иных владельцев фотографироваться у собственного дома. Лица не разобрать, но поза героическая. Кстати, мне кажется, что дом слева снесли лет семь назад. Хотя могу и ошибаться.

polyakov0028.jpg

Владимир. Общий вид Клязьмы. Вот вам и обещанная педальная лодка-лебедь в действии.

polyakov0029.jpg

Народный дом. В воспоминаниях революционеров местных о нем часто упоминается. Ныне кукольный театр. По центру «Гигант» на тряпочке, справа через дорогу Ермолаев пивом торгует. Слева парковка личного транспорта того времени.

polyakov0030.jpg

Владимир. Парфюмерно-галантерейный парикмахерский магазин М.В. Петрова. Помимо вежеталей, фикстуаров, манишек и ондулянсионов обещает чистку перчаток. Тогда перчаточным ТО как раз такие заведения занимались. Заодно пропитывали материал перчаточный разными запахами приятными. С древних лет, причем. Помните, как тезка драматурга и Иоанна Крестителя в «Парфюмере» Зюскинда помогал в мастерской на мосту? Вот и тут по той же технологии работали.

polyakov0031.jpg

Знаменитый постамент у банка. Жильца заменили, орлов посшибали. Птичку на банке потом клан кузнецов Бородиных заново отковал. Вокруг постамента же орнитологию разводить не стали. А знакомые реставраторы рассказывали, что еще в 1970-е имя старого постояльца проступало на камне во время дождя, особенно если недавно чистили гранит объекта от грязи. Может, и легенда, конечно. Зато красивая.

polyakov0032.jpg

Пишут, что окружной суд и соборный сквер. А меня привлекает многострадальный фонтан. Вот уж кому довелось попутешествовать. Двигали его раза три минимум. Среди почтенных фонтанов такая суетность как-то не принята.

polyakov0033.jpg

Соборная площадь. Вид с севера. Фотограф Кукушкин В.Г. Время создания снимка где-то 1876-1881 годы. Все то же многострадальное дитя водопровода. Бочки водовозов – фонтан использовался в системе водоснабжения города. И под фонарем за дровами городовой – для порядка. Потом на его посту сарай поставят.

polyakov0035.jpg

Реальное училище. Ныне филфак и музпед. Вместо Лебедева-Полянского пока Гоголь. Пока деревьев нет, но имеется оградка. Оно, конечно, Павел Иванович по части мракобесия Николая Васильевича пострашнее будет, но сейчас этот скверик как-то поуютнее смотрится.

polyakov0036.jpg

Старый театр у Золотых. Знаменитый комик 1920-х, Пуль Кригер (его псевдоним потом достался герою Олега Даля в «Варианте «Омега»», а вообще по метрике он числился Владимиром Александровичем), отыгравший в этом сарайчике на рубеже веков один или два сезона, вспоминал, что в зале и актерских уборных нещадно сквозило – по причине ветхости конструкции и худобы стен. Так что когда этот алтарь Мельпомены сгорел от несчастного случая, все только обрадованно вздохнули. До того владимирские отцы города только охали да вздыхали, но денег на новое здание жалели. Кстати, часто встречаются фотографии и спины этого театра – скучный тесовый нужник на фоне сарая (так театральные тылы выглядели), больше подходящий крестьянской усадьбе, и овражек с заросшим мелким прудиком, который с оказией оригинально и с выдумкой прозвали «Театральным».

polyakov0037.jpg

Торговые ряды, круглый ГУМ, крест. «Модный галантерейный магазин Алексеева» (и Воронина тож), «Распродажа маринадов» (так тогда все консервы называли), «Фруктовая бакалейная торговля братьев Сомовых» и их же «Сыры и сельди», «Инструменты Чижова» (от мандолин до фортепьяно), «Склад дрожжей Афремова». Тут же продажа «Владимирской газеты» и традиционный обувной магазин – куда же босиком-то в губернском городе? Ну, и городовой для солидности.

polyakov0038.jpg

Улица Вокзальная. Взвод барабанщиков 10 Малороссийского гренадерского полка. Квартировал тогда такой во Владимире. Посмотрите, как народ надрывался, пока Маркина не было.

polyakov0039.jpg

Это, если что, не Лев Николаевич на мастер-классе или яснополянском тренинге. Это фотография безымянного муромского крестьянина.

polyakov0040.jpg

Крестьянка в избе. Муромский уезд, 1900-е. Почти египетский канон. Немного недоработан или слегка переосмыслен.

polyakov0041.jpg

Портрет пожилой женщины из Мурома на фоне лестницы. 1900-е годы. Знаете, я помню такие лестницы и коленкоровые двери в конце их, стулья братьев Тонетов и сетку старушечьих платков. А еще я помню язык цветов на парадных портретах знати, о чем так любят рассуждать музейные экскурсоводы. Кажется, это фиалка в руках. Жаль, цвет неразличим. Белая означала скромность, голубая – верность.

Родинка под левым глазом. Говорят, такие сулят удачу, а мушка на ее месте декларирует верность мужу. Но больше всего мне нравятся глаза этой женщины. Если бы ее эпоха была человеком, ее взгляд был бы именно такой – уходящий.

polyakov0042.jpg

А тут, знаете ли, почти «Завтрак на траве» Эдуарда Мане, только на Карачаровской земле. Это Муром. Застолье художников. 1909 год. Автор снимка и один из персонажей – Пётр Иванович Целебровский (родился 5 (18) июня 1859 года, в Зяблицком погосте села Арефино Муромского уезда Владимирской губернии, ныне Вачский район Нижегородской области. Скончался от испанки 10 мая 1921 года, в селе Жигули Сызранского уезда, ныне Ставропольский район Самарской области) — русский художник. Родом из семьи священника. Из-за сильного заикания (проявилось в 1864 году после испуга от внезапного пожара) сделался замкнутым. С детства интересовался книгами, рассматривая гравюры и рисунки. Рано начал рисовать углём и карандашом.

Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, а с 1881 по 1888 годы принят в Императорскую Академию Художеств в Петербурге, где увлекся историческим жанром. Размещал созданные им художественные образы в иллюстрированных журналах. Приезжая отдыхать к отцу на родину, искал художественные впечатления от простой крестьянской жизни и обстановки. В 1883, 1884 и 1885 годах получил четыре серебряные медали. В 1888 году ему было присвоено звание классного художника 1-й степени. За картину «Сократ в темнице беседует перед смертью» был награждён двумя золотыми медалями (полотно находится в Нижегородском художественном музее).

С 1891 по 1892 годы сотрудничал с журналом «Нива». В компании с двумя художниками, товарищами по Академии и уроженцами города Мурома, занимался фотографией и пытался открыть в городе фотографическое заведение.

С 1892 по 1918 годы работал учителем рисования в Муромской женской гимназии, одновременно занимаясь росписью православных храмов. В должности преподавателя рисования получил несколько орденов и государственный чин. С 1918 по 1919 году вместе с муромским художником Иваном Куликовым был организатором курсов по подготовке учителей рисования и черчения для учебных заведений Мурома. В 1920 году, спасаясь от голода, переехал в село Жигули Самарской губернии, где работал учителем рисования школы второй ступени. Скончался 10 мая 1921 года от испанки.

Ну, а пока… Живые цветы в петлице и тонкая папироска. Наливочку кушают.

polyakov0043.jpg

Веранда, дама, шляпка. 1900-е. Пенсне на «снурке», взгляд с претензией на достаток и загадочность. А сложности кроя ее наряда позавидуют, пожалуй, испанские гранды XVI столетия. Но ведь так и манит, чертовка, так и манит!

polyakov0044.jpg

Дружина Владимирского добровольного пожарного общества. Чучело пожарного на каланчу еще не додумались выставлять, но видимость уже геройская. На каланче дежурят по очереди. На конюшне обязательно имеется козел, но его фотографировать не принято.

polyakov0046.jpg

Владимирский оркестр мужской гимназии. Потом это станет, вероятно, Губернаторским симфоническим оркестром и конкурсом «Серебряные трубы» в Ставрово.

polyakov0047.jpg

Меню трапезы для городской знати на торжествах в честь освящения здания Городской думы и закладки Реального училища в г. Владимире. 8 июля 1907 года. На филфаке теперь так не кормят… Хотя дело в знатности, вероятно.

polyakov0048.jpg

Александров. Успенский женский монастырь. Помню, что как-то во время одной из школьных экскурсий мы поднимались на эту колокольню. Знаете, а вид был примерно такой же. И краски похожие. Только вдали, помню, на окраине ойкумены, шел поезд. И он совсем не дымил. С тех пор и не люблю тепловозы – скучные они. Паровоз живее как-то.

polyakov0049.jpg

1912 год. Пассажирское здание на станции Муром. Впервые увидев муромский вокзал, я почему-то решил, что сработали его в 1970-е годы. А оно, оказалось, времена «Мира искусства». Автор Щусев.

polyakov0050.jpg

Муром. Железнодорожный мост через Оку. 1912 год. Знаете, а ведь это почти картина Дейнеки.

polyakov0051.jpg

Гороховец. Пароход «Быстрый», 1912 год. Крупнейшая для того времени нефтеналивная баржа «Марфа посадница», между прочим, тоже спущена на Гороховецком судостроительном заводе. Но тут, конечно, не гигант, а простой речной прогулочный пароходик. Между прочим, такие даже нанимали для пикников. Была такая мода на досуг. Пришла к нам из Англии.

polyakov0052.jpg

Владимир. Успенский собор с востока. Все бы хорошо, да вот купола белые. Сразу вспоминается недоумение средневековых западных путешественников, отмечавших любовь русских к многослойной известковой побелке.

polyakov0053.jpg

Переславль-Залесский. Окрестности Переславля. Ратухино. После охоты. 1911 год. Персонаж в центре, думаю, вполне узнаваем. Федор Иванович покрасоваться любил. Не думаю, что кто-то еще на охоту ходил при галстуке и в накрахмаленной сорочке. Пока еще не изгой и уже барин.

polyakov0054.jpg

Патриотизм до исторического материализма в эпоху великой войны. Живая картина «Антанта». Ученицы Муромской женской гимназии в костюмах стран Антанты. Муром, 1914-1916 годы. «Братушки» былых времен.

polyakov0055.jpg

Религиозный праздник на Плещеевом озере. Со времен Петра Великого (если только не с переселения берендеев) Переславль-Залесский считал озеро чуть ли не градообразующим предприятием. Даже крестные ходы проходили на воде. А чего вокруг церквей-то пешком бродить? Скучно как-то. Озеро почти безопасное – утонуть в нем сложно. Постараться надо.

polyakov0057.jpg

Коронационный причал на Плещееве озере. Тут, следовательно, год 1896. И преемственность прослеживается. Два столба с вензелями полярных императоров. Только у одного Гангутское сражение в биографии, а другой Цусиме изрядно посодействовал.

polyakov0058.jpg

Переславль-Залесский. Сретинская церковь, поворот на Данилов монастырь. На переднем плане пусть не спорткар, но вполне семейный седан тех лет. Жердины между осями играли роль амортизаторов, а кузовок для легкости плелся из прутьев, как грибная корзина.

polyakov0059.jpg

Переславль-Залесский. Центр города с Владимирской колокольни. А такой картины, мне кажется, уже никогда не увидеть. Город с тесовыми крышами, слева приготовлен булыжник для мощения мостовой. Вдоль обреза горизонта – ветряные мельницы.

polyakov0060.jpg

Дмитрий Николаевич Тагунов – муромский купец, участник русско-турецкой и гражданской войн, и Валентина Николаевна Мошенцева. 1918 год. Вроде ничего необычного в этой фотографии. Даже совсем ничего. Но так фотографировались все в то время. Даже Цветаева с Эфроном или Ахматова с Гумилевым. Лиля с Осей и Володей (с каждым индивидуально), Коллонтай с Дыбенко, Гиппиус с Мережковским. Время, знаете ли, такое было.

polyakov0061.jpg

Киржач. У церкви Успения. Просто люди. Просто отдыхают. Хорошо им.

polyakov0062.jpg

Юрьев-Польский. Базарная площадь. Последний раз таким город я видел в кино. Паниковский-Гердт вышел на гуся. Турецкий подданный его отговаривал.

polyakov0063.jpg

Кузня при постоялом дворе под Переславлем-Залесским. Правильнее было бы назвать такое «станцией СТО». Прямо видим кузню. Перед ней колода для поения лошадей. Левее, где под навесом просматриваются три человеческих фигуры, станок для ковки лошадей. За ним конюшня. У стены кузни здоровенный диск – это стапель для загиба ободьев и сборки деревянных колес. Шиномонтаж, АЗС, мотель. Универсальная мастерская – слева пассажирские дрожки, справа – грузовая телега.

polyakov0064.jpg

Суздаль. Антипьевская и Лазаревская церкви с колокольней. Фотоснимок Александра Соболева. Времена, конечно, не совпадают, да и место не вполне. Но мне кажется, что вот-вот выйдет из-за границ кадра Георгий Вицин и начнется съемка очередного эпизода по триптиху Островского.

polyakov0065.jpg

Суздаль. Александровский монастырь. В школе мне казалось, что огороды на территории музея деревянного зодчества выглядят как-то фальшиво, неправильно. Теперь я понимаю, что как раз огороды – родное, суздальское, очень личное. А фальшивка – это сувениры в том музее.

polyakov0066.jpg

Суздаль. Палаты архиерея. Фотография, отлично объясняющая, что от монастыря до темницы – один шаг.

polyakov0068.jpg

Суздальская женская гимназия. Наглядно: почему в России так любили удивлять шириной улиц в городах и деревнях. Потому что если улица будет уже, то случится знаменитая миргородская лужа. Ширина позволяла проехать, особо не утонув. Но вот перейти такие просторы…

А так-то почти как у Довлатова:

- Скажите, это дали?

- В каком смысле?

- В прямом. Я хотел бы знать, это дали или не дали?

- В общем-то, дали, - говорю.

- Типичные?

- Не без этого.

polyakov0069.jpg

Портрет начальницы Муромской женской гимназии Н. Буевской. Известна точная дата снимка: 4 сентября 1909 года. А вообще удивительное лицо. Сменить крой костюма на более современный – и уже вполне себе современная директриса какого-нибудь лицея.

polyakov0070.jpg

Неизвестная с зонтом, 1890-е годы. Муромской уезд Владимирской губернии. Меня эта фотография привлекает тем, что дама демонстрирует почти обязательный набор снаряжения того времени. Тут и большой кулон на шее, столь любовно продемонстрированный зрителю. И цепочка подлинней – на такой размещались часики. А еще зонтик парасолька, совсем негодный в дождь. И сумочка «помпадур» - помесь кошелька, визитницы и косметички. А еще из-под дерюжного фона пробивается трава. Так что похоже, что снимок сделан в уличном ателье во время прогулки.

polyakov0071.jpg

Портрет муромской бабушки с не менее муромской внучкой. 1870-е годы. Фото, где прекрасно все. Взгляд, украшения, мощные длани юной особы. Я просто любуюсь. Когда-то они имели имена и биографии. А сегодня герои таких снимков просто неизвестные. Неизвестная в кресле, неизвестный в коляске. У безликости много лиц, даже при наличии ярко выраженной индивидуальности.

polyakov0072.jpg

Дама в кринолине, 1860-е годы. Коллодионный снимок муромского ателье. В такой позе и в похожем наряде (по духу и стилю, конечно) есть снимки королевы Виктории и Флоренс Найтингейл, так снимались все три жены Некрасова и актриса Анна Жудик. Даже датская принцесса Мария Дагмар не избежала некоторой шаблонности – рамки жанра, особенности технологии. Не говоря уж о модных жанровых постановках Вильяма Каррика. И по фотографии без именного паспарту даже специалист доподлинно не определит страну происхождения снимка. Не придумали тогда еще мифа об «особом пути», так что все дороги и страны той поры были близки и понятны всему цивилизованному миру. А уж дальше получилось то, что получилось.

Бывают моменты, когда не хочется ничего нового в жизни. Например, когда болеешь. Хочется чего-то очень знакомого – это успокаивает. И тогда здорово пересмотреть какой-то старый фильм, перечитать знакомую книгу, полистать альбом уже непонятных, чужих уже семейных фотографий. Беда в том, что грешат этим, порой, целые миры.