«Тришкин кафтан» «Автоприбора»

Бывший гендиректор ОАО «Завод “Автоприбор”» Алексей Мельников, обвиняемый в уклонении от уплаты налогов в особо крупном размере, на суде рассказал, что если бы он в 2012-2013 годах остановил производство, то это убило бы отечественный автопром

Новости Автор: Пётр Фокин 15 августа 2016, 09:32 5 7642

«Кому война, кому мать родна. Кому-то действительно это [участие в программе утилизации автомобилей отечественного производства] было на руку; для завода “Автоприбор” это был очень сильный удар», - 12 августа на судебном заседании заявил Алексей Мельников, бывший генеральный директор ОАО «Завод “Автоприбор”», обвиняемый в уклонении от уплаты налогов в особо крупном размере.

На участии в программе утилизации предприятие потеряло 400 миллионов рублей. Мельников сообщил, что он дважды планировал остановку производства, чтобы прекратить генерирование убытков, но власти не позволили ему это сделать:

«В 2010, 2012 и 2013 году если бы завод “Автоприбор” встал, где-то через неделю, максимум — через три недели, встало бы 60-70 процентов конвейеров в России, которые производят автомобили, и встали бы все отечественные автозаводы».

НЕМНОГО ПРЕДЫСТОРИИ

Напомним, Алексея Мельникова обвиняют в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 199 прим. 1 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ) - «Не исполнение из личных интересов обязанностей налогового агента по перечислению налогов, подлежащих, в соответствии с законодательством РФ «О налогах и сборах», исчислению, удержанию у налогоплательщика и перечислению в соответствующий бюджет, совершённое в особо крупном размере». То, что вменяется предпринимателю, происходило с 1 августа 2012 года по 28 октября 2013-го.

Если говорить обывательским языком, по версии следствия, Мельников не перечислял в казну удержанный с работников «Автоприбора» налог на доходы физических лиц (НДФЛ). В деле фигурирует сумма 50 миллионов 143 тысячи 924 рубля.

С конца 2012 года предприятие находится в стадии банкротства. Последние 2 года Мельников не является генеральным директором завода, оставаясь единственным акционером (правда, все его без малого 500 миллионов акций находятся в залоге у банка). Предприниматель руководил «Автоприбором» в течение 17 лет.

Алексей Мельников пояснял ранее суду, что не мог перечислить в бюджет НДФЛ, так как в соответствии с требованиями закона о банкротстве, эти платежи переводятся в четвёртую очередь, до чего дело просто не дошло. Следствие и гособвинение настаивает, что НДФЛ должен был перечисляться во вторую очередь, как и заработная плата. Более того, сторона обвинения считает, что финансовые средства, удержанные «Автоприбором» с работников, не являются собственностью предприятия, выступающего в качестве налогового агента, а потому они должны были быть направлены в бюджет в соответствие с требованиями Налогового кодекса — не позднее, чем через два дня после получения сотрудниками заработной платы.

Мельников своей вины не признаёт.

Подробнее о претензиях к владельцу «Автоприбора» — в материалах Зебра ТВ «Мельников: “Обвинительное заключение несостоятельно”» и «Как же банкроту платить налоги?».

Налоговое дело в отношении бывшего гендиректора «Автоприбора» рассматривается во Фрунзенском районном суде города Владимира под председательством Андрея Мочалова.

Параллельно в отношении предпринимателя возбуждено ещё одно уголовное дело — по статье 196 УК РФ (преднамеренное банкротство) и ч. 1 ст. 201 УК РФ (злоупотребление полномочиями). В рамках расследования этих эпизодов Мельников с середины мая находится в СИЗО. 11 августа Октябрьский суд продлил срок его содержания под стражей ещё на два месяца.

«МЫ ДЕЙСТВОВАЛИ РАЗУМНО И ДОБРОСОВЕСТНО»

12 августа в судебном заседании состоялся допрос Мельникова.

Судья Мочалов сообщил, что ранее Мельников заявил о своём непризнании вины в предъявленных обвинениях, и попросил подсудимого «в свободном рассказе» изложить свою позицию.

Алексей Мельников заявил, что «Автоприбор» в период с 1 августа 2012 года по 28 октября 2013 года платил налоги в том объёме, в каком позволяло финансовое состояние предприятия. После того, как ОАО стало банкротом, по закону о несостоятельности налоговые платежи должны были осуществляться в четвёртую очередь, поэтому и образовалась задолженность по НДФЛ:

«Как того требует закон о банкротстве, руководитель предприятия — действующий ли это руководитель, либо назначенный судом временный управляющий, конкурсный, арбитражный управляющий — в этот период должен действовать разумно и добросовестно. Считаю, что все действия — и мои, и других руководителей предприятия — были такими. Мы действовали разумно и добросовестно по отношению к нашим кредиторам, по отношению к нашим потребителям, по отношению к нашим партнёрам, по отношению к трудовому коллективу и к предприятию в целом».

Предприниматель сообщил, что руководство «Автоприбора» ещё до введения процедуры банкротства разрабатывало мероприятия, направленные на оздоровление ситуации на заводе. Эти шаги обсуждались с заинтересованными лицами - с кредиторами, и «в какой-то мере» с руководством области. Мельников назвал эти идеи «обстоятельными, своевременными и конкурентноспособными». Вместе с тем, «экономические сложности на предприятии накапливались, были вынужденные простои, оборотные средства сокращались».

Предприниматель пояснил суду, что до середины 2014 года ещё сохранялась возможность «нахождения способов восстановления платёжеспособности предприятия», но этого не произошло из-за «крайне неуступчивой, одиозной политики» основного кредитора завода — банка ВТБ.

Мельников рассказал, что он предлагал продать часть принадлежащих ему акций «Автоприбора», чтобы направить деньги на погашение задолженности, но банк не согласился. Не откликнулось руководство ВТБ и на то, чтобы подписать мировую, о чём его просили остальные кредиторы, заинтересованные в продолжении взаимодействия с производителем автокомплектующих. В феврале 2016 года Мельников лично обращался к главе банка ВТБ с просьбой предложить варианты решения проблемы, но безуспешно.

«Накопилась нескрываемая нами налоговая задолженность, которая попала в акт налоговой проверки, и которая стала основанием для возбуждения уголовного дела, - сказал Алексей Мельников. - Я продолжаю считать себя невиновным. Считаю, что действовал разумно, добросовестно, бескорыстно в интересах предприятия, трудового коллектива, кредиторов и общества».

БАНКИ-КРЕДИТОРЫ ИЗЪЯЛИ БОЛЕЕ ТРЕТИ ОБОРОТНОГО КАПИТАЛА «АВТОПРИБОРА»

После вступительного слова Мельникова, начался его допрос сторонами процесса. Первой вопросы задавала адвокат Катерина Иголкина.

Из ответов подсудимого можно получить определённое представление о том, как происходило управление бизнес-процессами на предприятии, от которого зависят многие отечественные заводы, производящие автомобили.

Адвокат спросила, что входило в обязанности Алексея Мельникова как генерального директора ОАО «Завод “Автоприбор”» в рассматриваемый в судебном заседании период? Предприниматель пояснил, что это были вопросы, связанные с общим руководством предприятием, разработкой и утверждением стратегии его развития. Он также лично отвечал за всё, что касалось работы по гражданской обороне, исполнению мобилизационного государственного задания и охраны гостайны. Все остальные функции он делегировал заместителям.

Мельников заявил, что проблемы на «Автоприборе» начались «где-то с 2009 года»:

«В конце 2008 — начале 2009 года из оборота предприятия банками-кредиторами, в связи с экономическим кризисом, было изъято более трети оборотного капитала предприятия, и с этого момента началось серьёзное уменьшение оборотных средств. Вместе с уменьшением оборотных средств появились и кассовые разрывы».

Иголкина спросила, а была ли задолженность по заработной плате на предприятии? Мельников ответил, что она была «эпизодической», задерживалась максимум на неделю. Однажды руководству предприятия не выплачивали жалование в течение двух недель, но простых работников это не коснулось.

Адвокат поинтересовалась, были ли раньше случаи, чтобы на «Автоприборе» в результате налоговых проверок были установлены нарушения при исчислении НДФЛ? Бывший гендиректор завода отметил, что за последние 15 лет никаких претензий по исчислению НДФЛ и его отражению в бухгалтерских документах со стороны налоговой инспекции не было.

Вопрос Иголкиной: «Почему заработная плата на заводе платилась, а НДФЛ перечислялся в бюджет в 2012-2013 годах в неполном объёме»?

Ответ Мельникова: «После процедуры введения внешнего наблюдения, после принятия заявления о банкротстве, предприятие жило по другому режиму осуществления оплаты текущих расходов. Раньше это делалось по статье 885 Гражданского кодекса, после этого — по статье 134 закона о банкротстве. По этой статье зарплата должна быть выплачена во вторую очередь, а налоги — в четвёртую».

Иголкина: «Возможности заплатить в четвёртую очередь не было у предприятия? В связи с чем в четвёртую очередь налог не был заплачен»?

Мельников: «Все счета завода были закрыты картотеками, не всегда доходило до четвёртой очереди, и даже в рамках четвёртой очереди существовала очередность платежей в зависимости от даты поступления требований».

Иголкина: «А картотеки в связи с чем на счетах образовались»?

Мельников: «Из-за действий банка ВТБ, который отказался от всяких возможностей договориться, и после того, как у нас закончились последние деньги, и мы не смогли заплатить по очередному траншу, он, согласно имевшемуся у нас кредитному договору, заблокировал все счета, которые были в нашем соглашении, в других банках, в том числе».

Иголкина: «Почему банки не смогли представить требования, предъявленные к счётам предприятия»?

Мельников: «Потому что не было средств для оплаты этих требований, подлежащих к уплате в эту очередь».

Адвокат спросила подзащитного, кем и каким образом на «Автоприборе» составлялись платёжные поручения по перечислению НДФЛ и выдаче заработной платы? Алексей Мельников сообщил, что в тот момент он этого не знал персонально, «во время судебного процесса понял многие детали, до которых раньше не доходил». Он пояснил, что это всё делалось в бухгалтерии и финансовом отделе. Взаимодействие этих структур чётко прописано во внутреннем бизнес-процессе «Автоприбора» №23 - «управление финансовыми ресурсами предприятия».

«У КОГО-ТО ПРОСИЛИ В ДОЛГ»

Катерина Иголкина спросила, согласовывались ли платежи по налогам, за коммунальные услуги и прочие с конкурсным управляющим после введения процедуры банкротства на «Автоприборе»? Алексей Мельников пояснил, что по закону временный управляющий мог отстранить его от управления предприятием, но не стал этого делать:

«Мы неоднократно встречались, чтобы определить правила игры. Для него самое главное было — безукоризненное выполнение своих функций, как назначенного судом человека. Его больше всего волновало формальное отсутствие претензий, то есть мы должны были полностью выполнять требования закона о банкротстве. Вопросы уплаты НДФЛ с ним обсуждались, у него была однозначная позиция платить его только в четвёртую очередь».

Адвокат задала вопрос, касающийся того, каким образом на предприятии принимались решения о распределении денежных средств - входило ли это в компетенцию Мельникова, и, если нет, то кто принимал решение по расходной части бюджета завода, в том числе по уплате налогов? Владелец завода ответил, что он в этом «не участвовал».

«Требования процедур деятельности нашей — они базировались на стандартах [менеджмента качества]: сначала ISO 9001, потом стандарт ISO/ТS 16 949, которые понудили нас каждую нашу деятельность рассматривать как непрерывный процесс, чтобы не было каких-то лакун [пробелов], выпадающих из под управления, - пояснил Алексей Мельников. - Управление финансами было прописано в 23-ем процессе. На заводе есть, по большому счёту, два-три центра доходов и большое количество центров расходов. С тем, чтобы это сбалансировать, создавался вот этот процесс. В ходе этого процесса на нижнем уровне собирались необходимые требования, ожидания поступающих денежных средств; на верхнем уровне уже встречались основные специалисты, которые являлись представителями центров доходов и центров расходов. До этого момента это вёл начальник финансового отдела, и на самом верхнем уровне, как обычно, ну, как правило, два-три директора, исполнительный директор балансировали желание и возможности. Я в этих процессах не участвовал».

На заводе ежемесячно утверждался бюджет. Мельников рассказал, что он утверждал эти документы в одном случае из четырёх.

Иголкина спросила, каким образом действовало предприятие в случаях, когда не хватало денег? Экс-гендиректор «Автоприбора» пояснил, что он всего лишь «пять-шесть раз» был свидетелем того «как вот эта кухня происходила». Он вмешивался лишь когда возникали стратегические вопросы: «будем мы или не будем на этом рынке; останется или не останется у нас этот потребитель; что делать с международным контрактом, который остаётся не проплаченным; или как поступить — проплаченный заводом контракт пришёл, груз на таможенной территории, и каждые сутки какие-то бешеные штрафы начисляются, а денег нет».

Предприниматель заявил, что даже в таких случаях на «Автоприборе» всегда старались действовать по закону, либо, если не платить было нельзя, «принимались решения у кого-то попросить денег в долг».

Мельников почему-то сравнил ситуацию на заводе в последние годы с «Тришкиным кафтаном».

Катерина Иголкина прямо спросила подсудимого: «А принимались ли решения не платить налог [НДФЛ]»? Последовал категоричный ответ: «Нет, таких решений не принималось».

Алексей Мельников сообщил суду, что, по причине частого нахождения в командировках, он подписывал платёжные поручения «в исключительных случаях», и он не знал, как эти документы формируются. Платёжки подписывали лица, уполномоченные им на это.

«Все подписать нереально, так как я много времени проводил в поездках, - сказал Мельников. - Особенно часто я был в Москве. Я ни разу не пожалел, что доверил [право подписи другим сотрудникам], никто [меня] не подвел, все подписывали правильно».

«СОБСТВЕННЫМ ПРИМЕРОМ ПОКАЗЫВАЛ, ЧТО РЕСУРСЫ НАДО ЭКОНОМИТЬ»

Отвечая на вопросы адвоката, Мельников пофилософствовал о смысле федерального закона о банкротстве:

«По своей экономической сути закон о банкротстве, в теории, должен защитить производителя, с тем, чтобы не потерялись рабочие места, чтобы никуда не ушла перспектива восстановления деятельности предприятия. У нас он имеет некую другую специфику, но, тем не менее, мы по нему живём, и даже в нашем [законодательстве], может быть, не совсем совершенном по отношению к другим законодательствам, всё равно вот этот примат сохранения возможности дальше продолжить деятельность, то есть такая социально-политическая значимость этого предприятия должна быть сохранена».

Катерина Иголкина поинтересовалась, была ли в рассматриваемый период у «Автоприбора» задолженность по коммунальным платежам? Алексей Мельников отметил, что, несмотря на гигантскую работу по энергосбережению, которую провели на заводе, из-за роста тарифов просроченные платежи перед коммунальщиками только нарастали.

Адвокат спросила подзащитного, какой была его заработная плата в качестве высшего должностного лица на «Автоприборе»? Меньше 90 тысяч рублей. Некоторые подчинённые получали больше, сообщил Алексей Мельников:

«На меня смотрели, в том числе как на собственника, что называется, я в том числе и собственным примером показывал, что ресурсы надо экономить, в том числе и на себе».

Тогда Иголкина предположила, что, может быть, Мельников получал большие дивиденды? Предприниматель пояснил, что он является единоличным собственником предприятия с 2007 года, и ни разу, даже в прибыльные времена, дивиденды не выплачивались. Кроме этого, он ни разу не воспользовался положенными ему, как генеральному директору льготами:

«Льгот было достаточно много: добровольное медицинское страхование; тройной оклад при уходе в отпуск; страховка ежегодная на 5 миллионов; перечисления в негосударственный пенсионный фонд четверти годового дохода. Я не пользовался этими льготами ни в то время, когда не был владельцем предприятия, ни после того, как стал владельцем предприятия. Никаких представительских расходов, никаких компенсаций за личную машину, никаких платных лечений за счёт предприятия я не получал все эти годы».

Как известно, обвинение настаивает, что Мельников не перечислял НДФЛ, удержанный с рабочих «Автоприбора», чтобы за счёт государства сохранить свой положительный имидж и репутацию в глазах покупателей автокомплектующих. Катерина Иголкина задала такой вопрос: «Перед своими потребителями, поставщиками вы стремились сохранить положительный имидж, репутацию надёжного партнёра или не было такой цели»?

Алексей Мельников в ответ прочитал небольшую лекцию про автопром:

«Наша отрасль — очень специфическая, она требует специального отношения».

Он сообщил, что потребители оценивают поставщиков по целому ряду параметров, но два самых важных — качество и надёжность поставок. Чтобы убедить их в качестве и надёжности приходиться раскрывать финансовое положение предприятия.

«Как только у нас начались сложности, буквально в марте 2009 года мы собрали коммерческих директоров всех крупнейших потребителей своих — были, в том числе и “ГАЗ”, и “ВАЗ”, и “УАЗ”, и “КамАЗ”, - пояснил Мельников. - Несмотря на очень высокое иерархическое положение этих директоров, они вынужденно приехали, потому что предприятие [“Автоприбор”], в то время — особенно, а потом — очень долго, да и сейчас, является монопольным поставщиком части изделий, особенно тех, которые идут по гособоронзаказу. Мы, как положено по нашему регламенту, рассказали им о своих сложностях. С одной стороны, это их, конечно, разочаровало, они стали предпринимать попытки для того, чтобы нас заместить; но, с другой стороны, мы получили те же плюсы, потому что мы не скрывали своего положения. Они увидели, что мы честно и в полном объёме предпринимаем действия для того, чтобы быть лучше, чтобы решить наши финансовые проблемы. Часть заказов ушла, но всё равно они продолжали с нами сотрудничать, потому что объективно, по другим показателям, мы до сих пор остаёмся лучше даже некоторых иностранных поставщиков».

В то время «Автоприбор» «бился в удушающих объятиях банка ВТБ», заявил Алексей Мельников: предприятие платило по кредиту 22% годовых, «в 2009 году это было чересчур». Бывший генеральный директор завода рассказал, что параллельно возникали такие ситуации, когда не хватало 10 тысяч рублей, чтобы отгрузить потребителям продукции на несколько миллионов.

«Нельзя перепрыгнуть пропасть на 99 процентов. На один процент ты не укомплектован, и ты падаешь в пропасть», - образно пояснил предприниматель.

Обо всех подобных случаях «Автоприбор» уведомлял потребителей, и даже просил конкурентов взять часть заказов, так как последние три года на заводе могли выполнить только треть от привычных объёмов. Мельников рассказал, что на заказах «АвтоВАЗа», с которыми не смог справиться «Автоприбор», «восстал из пепла» Калужский автоагрегатный завод, который уже сворачивал свою деятельность.

О ТРУДНОСТЯХ УТИЛИЗАЦИИ И МОБИЛИЗАЦИИ

Катерина Иголкина спросила Алексея Мельникова: «Завод [“Автоприбор”] является каким-то ключевым звеном, необходимым звеном, угрожающим остановке других конвейеров»?

Предприниматель ответил, что если бы в 2012-2013 годах завод встал, то в течение максимум трёх недель на всех отечественных предприятиях автопрома остановилось бы производство.

Адвокат уточнила: «То есть, ваши попытки сохранить надёжность поставок не связаны с имиджевыми моментами»?
Мельников: «Нет, безусловно, потому что имидж был уже подпорчен. Помимо того, что мы срывали поставки, банк ВТБ для того, чтобы, скажем, с больной головы на здоровую переложить, начал все эти инсинуации рассказывать и писать в отношении завода “Автоприбор”. Нам они заблокировали несколько перекредитовок, которые мы попытались сделать».

Катерина Иголкина напомнила, что для многих предприятий автопрома запуск государственной программы утилизации отечественных автомобилей при покупке новых стала выходом из кризисной ситуации. Насколько программа помогла «Автоприбору»?

Алексей Мельников заявил, что кроме убытков, предприятие от участие в этой программе ничего не получило:

«Лучше всего по программе утилизации продавались классические модели “Жигулей” - “семёрки” и “шестёрки”, которые были разработаны 25-30 лет назад. Их приборы были спроектированы для ручной сборки, с уровнем качества, приемлемым для того времени. Необходимо было больше вложить трудозатрат. “Автоприбор” в то время был единственным поставщиком для “АвтоВАЗа”. Когда у нас начались сложности, мы попытались отказаться от этого продукта, у нас были очень большие неприятности, разговоры в областной администрации, в министерстве о том, что надо продолжать. Когда мы попросили хотя бы установить уровень безубыточности, он был установлен через год. И получилось, что прибор, за который китайцы попытались запросить цену в 2400 рублей, мы продавали за 800 рублей. Только по комбинациям приборов и только по системам стеклоочистки мы понесли убыток более 400 миллионов рублей, то есть это наши деньги, которыми мы дотировали “ВАЗ”».

Мельников также рассказал, что когда предприятие попыталось отказаться от участия в программе утилизации, то сразу было возбуждено какое-то уголовного дело, о судьбе которого он не уточнил.

«В своё время на заводе было 4 линии по производству этих комбинаций приборов, - продолжил рассказ бывший гендиректора «Автоприбора». - Каждый год “АвтоВАЗ” говорил, что “следующий год — и «классику» мы снимаем [с производства]”. Естественно, мы не вкладывали деньги в поддержание мощности, потому что и оснастку, и приспособления надо метрологически поддерживать, обслуживать, - это всё затраты. А так как нам каждый год говорили, что со следующего года не будет этого изделия, то мы уменьшали мощности, и в итоге остался один участок. На 2009 год у нас было максимальное задание 4600 изделий в месяц, и вдруг на третий месяц реализации программы утилизации объём заказов у нас вырос до 20-22 тысяч. Это значит, что на том же столе сделать прибор с таким же уровнем качества невозможно».

Алексей Мельников сказал, что справиться с такими заказами удалось только переведя производство на семидневный круглосуточный режим, что только увеличило издержки завода. Он даже хотел остановить предприятие, но вмешались министр промышленности и торговли Денис Мантуров, а также полномочные представители президента в Центральном и Поволжском федеральном округах Александр Беглов и Михаил Бабич:

«Когда мы писали заявление об этом, министр, два полпреда — Центрального округа и Волго-Вятского округа — нашли губернатора [Владимирской области Николая Виноградова], заставили провести разъяснительную работу, организовали совещание в министерстве, где подкрепили очень серьёзным аргументом: “надо потерпеть”. Пообещали ресурсов, пообещали денег, но всё это так ушло в разговоры».

Предприятие продолжило работу, но как только все контракты были выполнены, руководство «Автоприбора» снова уведомило клиентов об остановке производство:

«Соответственно, началось: и “УАЗ”, и “КамАЗ”», и “ИжАвто”» начали “бомбить” [письмами с требованиями не допустить остановки “Автоприбора”] полпреда Волго-Вятского [Михаила Бабича]. Те потребители, которые здесь расположены, Центральный федеральный округ начали “бомбить” и министерство. Это отражено в переписке, которая есть в материалах дела».

Кроме этого, к плачевному состоянию «Автоприбор» привела необходимость исполнения государственного мобилизационного задания. То есть предприятие должно постоянно поддерживать почти все производственные площади в состоянии, «пригодном для производственной деятельности», если вдруг наступит «время Ч». То же самое касается 75% оборудования. Катерина Иголкина спросила, что значит поддерживать оборудование в «рабочем состоянии». Алексей Мельников ответил предельно чётко и понятно:

«Рабочее состояние — это значит, что, когда нажимаешь кнопку “вкл”, то оно должно начать работу».

Для выполнения мобилизационного задания приходится содержать большое количество людей. Они очень часто уходили «в простой». Мельников пояснил, что если с пенсионерами было проще — они «соглашались за минимальную заработную плату числиться», то остальным работникам в «простое» надо было как минимум 2/3 от средней зарплаты платить.

«Если умудришься обеспечить занятость [трудового коллектива] без заработной платы, то честь тебе и хвала», - пошутил владелец «Автоприбора».

Выполнение мобилизационного задания ежемесячно обходилось заводу в несколько миллионов рублей. При этом государство платило заработную плату лишь трём сотрудникам, которые отвечали за мобсклад.

ДЕНЕГ НЕТ

Катерина Иголкина также расспросила Алексея Мельникова о других аспектах выполнения мобилизационного задания, и о том, насколько городская инфраструктура зависит от «Автоприбора». Предприниматель сообщил, что завод несёт затраты на подключение к электроэнергии некоторых объектов сторонних организаций на своей территории. Например, канализационно-насосной станции МУП «Владимирводоканал».

А в последнем вопросе адвокат попыталась выведать у Мельникова, была ли всё-таки у «Автоприбора» возможность выплатить НДФЛ в четвёртую очередь? Она задала вопрос так витиевато, что подсудимый попросил его переформулировать. В итоге Алексей Мельников ответил, что на конец рассматриваемого периода (28 октября 2013 года) у предприятия накопилось обязательств на 900 миллионов рублей перед кредиторами третьей очереди. Как тут заплатить по долгам четвёртой?