Шляхов не стал настаивать на оправдательном приговоре

В Ленинском районном суде города Владимира под председательством судьи Андрея Смирнова завершается рассмотрение уголовного дела в отношении бывшего директора государственного унитарного предприятия (ГУП) «Комбинат “Тепличный”» Виктора Шляхова, обвиняемого в совершении 6 преступлений коррупционного характера. Ожидается, что приговор подсудимому будет оглашён 22 апреля. 10 апреля в суде состоялись прения сторон, после чего Шляхов выступил с коротким последним словом.

Суть предъявленных экс-директору ГУП обвинений — в материале «Шесть уголовных дел Виктора Шляхова». Подсудимый не признал вины ни по одному из эпизодов.

Рассмотрение дела, начавшегося в середине августа 2018 года, по большей части проходило без освещения в СМИ — судья Смирнов запретил прессе публиковать материалы о допросах свидетелей по ходу процесса.

В ходе прений государственный обвинитель — старший помощник прокурора города Владимира Наталья Сатарова — заявила, что вина подсудимого доказана в полном объёме и потребовала назначить Шляхову наказание в виде 14 лет лишения свободы с отбыванием в колонии строго режима, штрафа в размере 30 миллионов рублей и 7-летнего запрета на замещение руководящих должностей на государственной службе, в органах местного самоуправления и на госпредприятиях.

Адвокат Виктора Шляхова Рустем Давлитшин заявил, что вина его подзащитного не доказана. Он назвал требования прокурора о 14 годах колонии строго режима «перебором». Давлитшин потребовал переквалифицировать обвинения по двум эпизодом и попросил суд назначить Шляхову наказание в виде условного лишения свободы сроком на 3 года.

Виктор Шляхов в своём выступлении в судебных прениях заявил, что несогласен с позицией государственного обвинителя, так как взяток не брал и в коммерческом подкупе не участвовал - деньги, которые ему на банковские карты перечисляли лица, связанные с покупателями продукции «Тепличного», являлись пожертвованиями на возобновление работы столовой на комбинате. Шляхов пояснил, что он обналичивал эти деньги и «складировал» дома, чтобы, по мере накопления необходимой суммы, использовать их на столовую. Работы он планировал начать в 2018 году, но менее чем за полгода до этого принял решение уволиться по состоянию здоровья - в октябре 2017-го ему должны были делать операцию в Германии, но за две недели до этого против него было возбуждено уголовное дело и он был задержан. Подсудимый заявил, что планировал после решения личных проблем либо передать деньги новому руководству предприятия, либо вернуть их «жертвователям».

После выступления Шляхова ясности в том, что же в итоге стало с деньгами не прибавилось.

Бывший директор «Тепличного» пояснил, что если бы у него был преступный умысел на получение взяток, то он никогда бы не стал использовать для этого банковские карты, оформленные на его имя (в деле фигурируют и переводы на карты, принадлежащие третьим лицам).

Виктор Шляхов назвал свои действия по получению денег от лиц, связанных с контрагентами, «ошибками», из-за которых он попал под уголовное преследование, и теперь этих «ошибках» раскаивается. Шляхов высказал уверенность, что свидетели — лица, которые утверждают, что давали ему взятки — дали показания против него под давлением.

В своем выступлении в прениях Виктор Шляхов попросил суд учесть его состояние здоровья, возраст и чистую криминальную историю и назначить ему условное наказание, или даже оправдать.

После этого подсудимому предоставили возможность произнести последнее слово. Виктор Шляхов уложился в 1 минуту: он попросил суд вынести законный и обоснованный приговор и назначить ему наказание, не связанное с реальным лишением свободы. Шляхов начал говорить про вынесение ему оправдательного приговора, но после вмешательства адвоката остановился на условном сроке.

Виктор Шляхов, подсудимый:

• Ваша честь! Я не согласен с государственным обвинителем и с представителем ГУП «Тепличный», который утверждает, что я как директор получал взятки от менеджера [менеджера ООО «Уралкид»] Фонова [за поставки на комбинат двуокиси азота жидкой]

• Я также не согласен и с остальной частью обвинения, но в первую очередь хочу заявить, что если бы я и участвовал или дал бы согласие на получение взяток и [коммерческого] подкупа, я никогда бы, наверно, не предоставил ни [сотруднику компаний «Продукт Экстра» и «Аргентум Трейд»] Ковалю, ни Фонову, либо другим специалистам те банковские карточки «Сбербанка», а также другие карты, которые нетрудно было установить, что они находились в моем пользовании

• До того, как прийти на ГУП «Тепличный» работать, я работал в крупной государственной компании «Росагролизинг», и мне практически была известна основа антикоррупционного требования к сотрудникам, которые работают в государственных структурах, поэтому ни я, ни любой другой директор нормальный на моём месте никогда бы не стал открыто и очевидно использовать свои банковские карты для получения денежных средств. Поэтому я заявляю, что факт того, что мною использовались банковские карты личные и в моем ведении, они были…

• Прежде всего [это] подтверждает то, что на эти банковские карты поступали денежные средства не для взяток или подкупа коммерческого, а я их расценивал, как пожертвования добровольные, о чем и была договоренность с фирмой, которая согласилась переводить деньги. И денежные средства эти планировались на развитие комбината, и об этом я неоднократно повторял, как на предварительном следствии, так и в здании суда

• Хочу сказать о том, что мне, конечно же, было очень неожиданно и даже удивительно - тот факт, что ни Фонов, ни Коваль не подтверждают, что они перечисляли денежные средства от партнёров, с которыми они работали и сотрудничали, то есть это «Аргентум Трейд», «Продукт Экстра», и это «Уралкид». На самом деле — это правда, и договоренности такие были. Именно то, что денежные средства, конечно, будут как добровольные пожертвования идти непосредственно от этих коммерческих структур

• Непонятно, какой вообще смысл и интерес у граждан платить свои личные денежные средства на нужды комбината? Не знаю. Мне, допустим, это непонятно. И нелогично это. Считаю, что они это сделали по каким-то своим личным причинам. Я не исключаю, а, может быть, даже я на сто процентов уверен в том, что они это сделали под внешним давлением. И в ходе следствия, и очных ставок, Фонов однозначно заявил, что у него явка с повинной была - «мне позвонили правоохранительные органы и приказали практически явиться в следственные органы». И только после этого он пишет явку с повинной

• Отсюда получается, знаете, какая-то придуманная история о том, что на протяжении двух с половиной лет - в 2015-2017 годах - Коваль и Фонов действовали в каком-то своем интересе, перечисляли мне свои личные денежные средства, а в ходе следствия мы видим, что подтверждение о том, что данные лица получали в таком объеме заработную плату или какие-то премиальные поощрения — они подтвердить не могут. В смысле вообще не дают никакого ответа, откуда и к чему здесь денежные средства, которые они переводили

• Я также бы хотел заявить о том, что я понимаю, что во всей этой истории мною совершены, конечно же, ошибки, из-за которых я в настоящее время попал под уголовное преследование

• Конечно, мне не следовало соглашаться с Ковалем, с Фоновым о той материальной помощи комбинату, о которой была договоренность, и принимать эти денежные средства. Но я руководствовался тем, что, когда я был назначен на должность директора [ГУП «Комбинат “Тепличный”»], приехал министр сельского хозяйства, все знают – [Николай] Федоров, в конце декабря 2014 года, и в беседе, в частности, про комбинат и про условия работы, когда и зашел вопрос о столовой, и он как бы рекомендовал, что столовую надо сохранить, надо восстановить, потому что 500 человек работающих, близлежащих [предприятий общественного питания] нет. И поэтому, учитывая все это, а также и пожелания своих сотрудников, я почему-то загорелся, и решил, что было бы очень хорошо восстановить работу столовой

• Наверно, когда я принимал эти решения, мне скорее всего не хватило какого-то управленческого опыта, а также то, что, наверно, не взвесил все доводы «за» и «против». Отсюда вот и получилась такая ситуация. Возможно, решая данную проблему, мне нужно было посоветоваться, наверное, со своими членами семьи, а также с руководством департаментов [администрации Владимирской области], в ведении которых находился комбинат «Тепличный», в оперативном управлении - это департамент сельского хозяйства, и департамент имущественных и земельных отношений, и в этом я тоже вижу, что мое решение было неверным

• Надо было, наверное, все-таки обратиться с просьбой обсудить эту проблему, возможно, было бы решение какое-то данной проблемы без принятия участия, материальной помощи от контрагентов. Когда стал директором, я почему-то думал, что у меня много времени, и мне удастся собрать какие-то пожертвования с целью осуществления ремонта столовой. Контракт у меня был заключен на пять лет, заканчивался он в декабре 2019 года, и я предполагал, что мне будет достаточно вот этого времени решить данную проблему

• Те денежные средства пожертвования, которые перечислялись на пожертвования на мои личные карточки денежные, банковские карты — они мною обналичивались и складировались для того, чтобы в нужное время, накопив определенную сумму, решить эту проблему. Такие работы я планировал начать в начале 2018 года, как проектные, так и ремонтные, для того, чтобы запустить работу столовой, но по состоянию здоровья мне это сделать не удалось, я вынужден был, не доработав более двух лет, уволиться

• Дело в том, что во второй половине августа 2017 года я ездил специально в Германию по рекомендации хирургов в Москве о том, что самые лучшие специалисты по решению (купированы персональные данные подсудимого, - ред.) находятся в Германии, тем более у меня там родственники. На консультации мне было срочно рекомендовано не затягивать и оперативно решать проблему (купированы персональные данные подсудимого, - ред.). На 20 октября 2017 года, практически менее двух месяцев, мне была назначена данная операция, поэтому, когда, вернувшись из Германии 28 августа 2017 года, обсудив с семьёй, я принял решение увольняться, и в начале сентября, согласно трудовому договору, я должен был за месяц предупредить работодателя о том, что я ухожу с работы

• Всё руководство области, непосредственно департаменты, также и мои заместители, начальник отдела кадров, все знали об этом, а также наверно и контрагенты, потому что практически это не скрывалось, я принял решение уволиться, и такое заявление подал. Учитывая, что времени было мало, а дел было много, связанных не только с текущей работой, а также и с передачей дел, увольнением, предстоящей операцией, вот те накопленные денежные средства я решил в этот период короткий, просто времени не было, заняться после проведения операции, возвращения из Германии, я планировал эти денежные средства скорее всего вернуть... Не вернуть, а передать тому руководству, которое будет назначено после меня для материального улучшения комбината 

• Наверно, сейчас находясь здесь, скорее всего, мне следовало бы вернуть вот эти накопленные деньги Фонову и Ковалю в момент, когда я увольнялся, но я еще раз хочу сказать, что у меня мысли и голова были заняты совсем другим, я эту проблему оставил на решение после проведения операции. Я хочу сказать, что это было бы точно, мною решение было бы выполнено после возвращения из Германии и проведенной операции, эти деньги или были бы возвращены непосредственно тем, кто переводил — Фонову и Ковалю, или же переданы [новому] руководству комбината

• Конечно же, ошибкой, наверное, было и то, что часть денежных средств… У меня были практически накоплены денежные средства для проведения операции, но сама операция довольно сложная, и часть денег в районе 10 тысяч долларов — это 700 тысяч, те деньги, которые я переводил на протяжении двух с половиной лет детям, они купили мне валюту для того, чтобы подстраховать на случай непредвиденных обстоятельств. Эти денежные средства я планировал взять с собой в Германию, потому что была боязнь и неуверенность в том, что ту сумму, которую мне назвали, мы можем в нее уложиться, потому что могут быть какие-то непредвиденные обстоятельства, процесс реабилитации пойти не так, поэтому я планировал их вывезти с собой для того, чтобы в случае необходимости истратить, но в любом случае эти денежные средства в том объеме мною были бы возвращены, тем более у меня родственники, которые живут на Крайнем Севере — у меня три брата родных, три сестры, которые сказали, что любые средства, которые тебе понадобятся, мы тебе поможем. Поэтому данные денежные средства я планировал вернуть, как я уже и сказал ранее

• Я признаю свои ошибки и раскаиваюсь в них

• Я согласен с тем, что, может быть, имеются основания для какой-то квалификации моих действий, связанных с получением денег от Фонова и Коваля, как превышение власти, но это точно не взятка и не коммерческий подкуп

• Также хочу сказать, что в основной части обвинения прошу меня полностью оправдать, так ни от Фонова, ни от от Кудели, ни от [неразборчиво], я не получал никаких денежных средств наличных, а также не бездействовал в целях воспрепятствования дебиторской задолженности с «Аргентум Трейд» и «Продукт Экстра»

• Ваша честь, я уже полтора года нахожусь в СИЗО под стражей, поэтому у меня единственная просьба к суду, к вам лично: вынести законный и обоснованный приговор. Прошу учесть то, что я впервые привлекаюсь к уголовной ответственности, мой возраст, а также неудовлетворительное состояние здоровья. Прошу применить возможность условного осуждения, или же полностью оправдать, согласно статьи 14 УПК Российской Федерации.

Рустем Давлитшин, адвокат Виктора Шляхова:

• Короткая реплика, чтобы было понятно после последнего тезиса Виктора Павловича [Шляхова]. Мы когда говорим о Фонове и Ковале и квалификации полученных денег от них, мы говорим, что по полученным 242 тысячам рублей безналичным переводом, это не было взяткой или коммерческим подкупом; это были ровно те деньги, носили такой же характер [пожертвований на возобновление работы столовой комбината «Тепличный»], как и предыдущие, которые поступали на банковские карты Шляхова, поэтому мы считаем, что получение этих денег должно также охватываться частью 1 статьи 286 - «превышение [должностных полномочий]», то что [говорил] Виктор Павлович.,

• Мы требуем изменения квалификации [по этим эпизодам]

Последнее слово Виктора Шляхова:

• Ваша честь! Я прошу Вас принять позицию и моей защиты, и мою, вынести законный и обоснованный приговор с учётом тех обстоятельств, о которых мы рассказали, и применить возможность условного осуждения или полного оправдания.
  

Рустем Давлитшин:

• [неразборчиво]
  

Виктор Шляхов (адвокату):

• Не надо [полного оправдания]?
  

Виктор Шляхов (суду):

• Условное осуждение