Создатели фильма о гибели Владимирского тракторного завода — о том, как снятое «на тапок» кино смогло за полтора месяца набрать более 300 тысяч просмотров

Фильм «Кто убил Владимирца» о развале Владимирского тракторного завода на площадке Youtube собрал более трёх сотен тысяч просмотров менее чем за два месяца и почти три тысячи комментариев из разных стран. Картина обрела определённую популярность как в России, так и за рубежом — в постсоветских государствах и в Европе. Цель фильма - выяснить и разъяснить зрителям как можно больше объективных причин гибели Владимирского тракторного завода.

Авторы фильма — журналисты-владимирцы Александр Холодов и Андрей Дубровский. Их объединяют дипломы выпускников кафедры журналистики ВлГУ и опыт совместной работы в издательстве «Томикс» (Дубровский также был сотрудником Зебра ТВ). По воспоминаниям молодых авторов, их видеоработы и ранее получали успех, и даже больший, чем у фильма о ВТЗ — бывало, набирали и до полутора миллионов просмотров.

Алексей Мельников

Однако фильм о Владимирском тракторном заводе — работа уникальная. На некоммерческую съёмку журналисты потратили около года, включая отпуска. Задача осложнялась поиском компетентных спикеров: сняться в фильме отказались более 60 человек, знакомых с историей предприятия. В итоге в список героев фильма попал бывший генеральный директор ОАО «Завод “Автоприбор”» Алексей Мельников, ныне отбывающий наказание в колонии за совершение экономических преступлений.

Зебра ТВ поговорила с авторами документалки (Андрей Дубровский отвечал на вопросы по видеосвязи).

Андрей Дубровский

Александр Холодов

Андрей Дубровский, соавтор фильма «Кто убил Владимирца?» : Фильм про Владимирский тракторный завод отличается почти показушным пренебрежением к кадру, к визуалу и продакшну. Он снят не то чтобы как в 2015-2016 годах, он снят, как в 90-е, 80-е годы. Этот вопрос не стоял на повестке. Настолько долго в моменте производства фильма казалось, что мы его не доделаем, что мы думали просто: герой находится, и он соглашается, и это уже пол дела. Второе — подготовиться к интервью и просто его снять.

Александр Холодов, соавтор фильма «Кто убил Владимирца?» : Я считаю, что успех этого фильма по просмотрам определяется не съёмкой и не монтажом, а именно атмосферой и эмоциями, которые зацепили аудиторию. Мы, конечно, принимаем эти претензии по технической стороне вопроса, но мне кажется, этот стиль - сделанное на тапке - человека наоборот располагает к себе: видно, что делали какие-то два парня из Владимира. В комментариях люди писали, что когда ты видишь, как это сделано, ты к этому располагаешься и доверяешь этому.

Зебра ТВ: Интересный подход!

Александр Холодов: Это не подход, это мысли, которые уже после изготовления фильма возникли. Если говорить по содержанию фильма, тот результат, который есть, меня устраивает. Думаем над тем, чтобы сделать вторую серию, но подробно ещё не обсуждали. У нас появился новый архив, есть три темы, на которые можно сделать вторую серию. Например, можно углубиться в 1993-1997 годы, про американцев рассказать: что сделали американцы для завода, и что сделал концерн «Тракторные заводы».

Зебра ТВ: У фильма очень широкая география просмотров и комментариев — с чем это связано?

Александр Холодов: Этот фильм смотрело всё СНГ, в том числе, я думаю, эмигранты - из Германии, также из Украины. В Харькове, в Днепропетровске были заводы гораздо больше, чем Владимирский тракторный завод. С Польши были комментарии, человек написал, что трактором [владимирского производства] он до сих пор пользуется, говорит: «Ни в коем случае его не предавайте, потому что он отличный до сих пор, теперь ему уже 35 лет». Узбекистан тоже писал, у кого-то в семье был такой трактор, они на нём дрова возили. Венгры писали отзывы, из Германии писали о тракторе. Каждая история этих людей уникальна.

Люди пишут: когда [на ВТЗ] не было зарплаты, её выдавали польской тушенкой. Люди об этом помнят, и они рады посмотреть об этом фильм.

Мне кажется, почему это цепануло Украину, Белоруссию, Казахстан — потому что мы не называем виноватых, мы не говорим, что виноват какой-то политик или депутат. Тарантино, например, говорит, что в его фильмах не было морализаторства, он просто рассказывал истории. Вот то же самое примерно сделали и мы.

Андрей Дубровский: Очень многие притягивают за уши, и общий месседж - при Путине стало так плохо, что все заводы развалились. Мы старались не уходить в политоз, а разговаривать с компетентными людьми, которые либо там работали, либо руководили этим заводом или, как Алексей Мельников, тем же «Автоприбором». Он очень хорошо разбирается во владимирской промышленности и в бизнесе.

У нас нет четкого ответа в фильме, кто убил тракторный завод, мы по пунктам показываем точки бифуркации, точки падения, крена, после которых всё стало невозможным вернуть назад. Какая-то из этих точек, по мнению зрителя, важнее другой.

Зебра ТВ: Вы считаете, у вас получилась объективная картина?

Александр Холодов: Ну конечно, нет. Наша история состоит из субъективных мнений, она не может быть объективной. К тому же, есть люди, которые нам бы очень помогли и дали бы ещё какую-то точку зрения, но они отказались с нами общаться.

Нас обвиняют в том, что Мельников у нас участвует, что у него неоднозначная репутация. Так никто больше не согласился [с нами разговаривать]. Мельников участвовал в приватизации химзавода, у него скорее экспертно-экономический комментарий, которого нам не хватало от других людей.

Андрей Дубровский: Мельников - это та история, которая самим заводчанам не нравится, потому что его завод тоже пришёл на дно. Но мы не пытались изначально сделать историю комплиментарной по отношению к заводчанам, горожанам, поэтому она колкая и немного нелицеприятная местами. Сами заводчане выглядят в фильме местами наивными и некомпетентными. Мы пытались показать это так, как оно есть.

Зебра ТВ: Сколько людей отказались говорить о развале ВТЗ?

Андрей Дубровский: Наверное, корректно будет сказать, что воронка была примерно 1 к 10, то есть где-то 70 человек мы опросили, и 7 героев у нас есть.

Зебра ТВ: Чей отказ был самым болезненным?

Андрей Дубровский: Это [бывший] губернатор [Владимирской области Николай Виноградов], это власть. От власти не было никого, ни губернатора, ни одного из глав города, мы звонили трём. С одним из них мы встречались, с первым, с [Игорем] Шамовым, но он отказался участвовать.

Александр Холодов: Шамов довольно пожилой человек, и у нас к нему нет претензий, потому что он не помнит некоторые вещи, детали и тонкости 90-х годов. [Его преемник на посту мэра Александр] Рыбаков просто не отвечал на звонки.

Андрей Дубровский: С другим бывшим главой города Владимира Сергеем Сахаровым интересно, потому что он даже работал на этом заводе несколько лет, продавал трактора. И его отец там работал в 90-е.

Александр Холодов: Как раз в отделе маркетинга [работал Сергей Сахаров], что самое интересное. Ну у него там была какая-то история не очень хорошая. Возможно, поэтому он отказался. Он сказал: «Я не вижу смысла об этом говорить». Он состоит в партии, а в «Единой России» не принято разговаривать на отвлеченные темы открыто.

Николай Виноградов, он очень много пытался сделать для этого завода, он пытался его спасти, находил грамотный менеджмент, но всё равно не получилось. Общаться он отказался дважды, сначала летом 2020, потом весной 2021. Сказал, что нужно говорить о чем-то другом.

Андрей Дубровский: Был последний директор Александр Гудков, который больше 10 лет руководил заводом. Это была та самая эпоха с середины двухтысячных и по 2018 год, когда завода уже не стало, самая кризисная, самая жёсткая, самая проблемная эпоха, что мы понимаем из беседы с самими рабочими.

Александр Холодов: Но он сказал: «Да зачем это надо всё?» И бросил трубку...

Зебра ТВ: Почему не оставили идею после десятков отказов в интервью?

Александр Холодов: Опыт подсказывает, что если десять дверей не открыли, нужно постучаться в двадцать дверей. Когда мы взяли самое первое интервью с Владимиром Каганом, который главный конструктор, он уже был очень харизматичный, яркий человек, который очень много интересного рассказал.

Владимир Каган, бывший главный конструктор ВТЗ, экс-заместитель гендиректора

Андрей Дубровский: Это было уже два часа видео

Александр Холодов: Да, мы уже понимали, что эта история офигенная. Мы попали в вайб с ностальгией по девяностым. Миллионы людей жили в Советском Союзе и видели, как все это разрушалось в каждом городе, они увидели типовое разрушение завода, их жизни, их уклада. Тракторные заводы были — Петрозаводск, Алтай, Чебоксары, Челябинск, Волгоград, Павлодар (это Казахстан), Ташкент. На Минском тракторном заводе работали несколько десятков тысяч человек. На Владимирском тракторном заводе - 17 с половиной [тысяч] или больше.

Зебра ТВ: В комментариях часто возникают вопросы к ветеранам о неточности или необъективности их суждений. Как оцениваете такую критику?

Александр Холодов: Люди пожилые, они могут не помнить, что было в 2002 году, а что было в 1998, могут путать. Ничего страшного.

Андрей Дубровский: Кроме того, мы сверяли беседы с финансовой отчетностью. Мы старались отсеивать какие-то истории про американское вмешательство, у которого действительно есть следы. Но мы значительно сократили эту версию, эту теорию до самого минимализма, потому что это слишком конспирологично.

Александр Холодов: Запахло рептилоидами, да. Люди это говорят не на камеру и не под запись, а если добавлять это от себя — фильм выглядел бы как типичная кинокартина РЕН ТВ.

Андрей Дубровский: Мне самое удивительное было слышать это от бывшего управленца завода, когда он уже после нажатия кнопки Rec, сказал: «Не под запись: да ребята, это так и было - американское вмешательство по отношению к этому заводу, уничтожение конкурента».

Александр Холодов: Конечно, ну, дело в том, что раньше мы были более такими либералами, западниками, поэтому нам казался смешным любой разговор про то, что американцы там что-то смогли развалить. Сейчас нам это уже не кажется таким безосновательным. Тебе это говорят люди, которые управляли государством, промышленностью, они рассказывают какие-то конкретные вещи, про то что американцы приезжали на этот завод, про то что они хотели что-то вывезти и повлиять на производство. Военное производство было, его эвакуировали в Муром.

Андрей Дубровский: Американский миллиардер, Блаватник, выкупил завод в 1994 году, он ему принадлежал несколько лет, после чего он вместе со своими активами вышел оттуда.

Александр Холодов: Но нельзя говорить, что это доминирующая версия причины развала завода. И также мы не знаем, что положительного сделали американцы для этого завода: мало свидетелей и мало людей, которые видели это своими глазами.

Зебра ТВ: Возможно ли было сохранить ВТЗ?

Андрей Дубровский: Смотря в какой момент. Есть хороший пример 1998-1999 годов, когда был антикризисный менеджер Николай Сорокин, который рассказывает о том, как удалось переломить кризисный момент и запустить новые образцы тракторов, применить новые решения в дизайне, в эргономике и прочее. Потом уже с 2002 — 2003 годов всё пошло ко дну, это и по финансовой отчетности видно, и по ощущениям людей. Тогда выручка завода упала с полумиллиарда до сотни или полусотни миллионов [рублей]. Можно ли было после этого что-то изменить — уже непонятно.

Зебра ТВ: Зрители часто обвиняют вас в излишней ностальгии по Советскому Союзу. Как относитесь к таким упрёкам?

Александр Холодов: Мы от себя не говорим никакой ностальгии по Советскому Союзу; это говорят люди, которые жили в СССР, а они имеют право на эту ностальгию. Эта эмоция очень сильная, и она находит отклик в других людях. Эта эмоция имеет право на существование.

Андрей Дубровский: Я считаю, что мы попытались всех мыслящих по-разному людей собрать в фильме, но именно люди более либерального склада по большей части отказались участвовать, поэтому это их ответственность, ответственность, условно, либералов; они побоялись или не решились поговорить об этой проблеме.

Александр Холодов: К тому же, Мельников довольно хорошо описывает все проблемы этих заводов, почему они были обречены. Это были огромные куски железа, которые нужно было переформатировать под рыночную экономику, и с этой задачей они не справились.

Андрей Дубровский: Мельников — это отрезвляющий пинок для ностальгии. Он говорит, как обливая холодной водой, после того как ты слышишь, как всё было ценно, хорошо и классно.

Александр Холодов: Да, он говорит, что произошёл отрыв мозгов от рук в 90-е годы. Мы это не взяли в фильм, но у него эта фраза была в интервью.

Зебра ТВ: Фильм действительно вызвал очень сильную эмоцию. Это было задачей?

Андрей Дубровский: Нет, по-моему, у нас была только одна задача — сделать историю максимально понятной. Я думаю, вполне удалось.

Александр Холодов: Согласен, мы вырезали фрагменты про поточную линию поршня, каленвал и прочую дичь. Многие говорили про какие-то вещи, которые у обычного человека вызывают как минимум зевоту.

Зебра ТВ: Если бы не саунд-треки «Владимирского Тихого Зайчика», фильм был бы другим?

Александр Холодов (смеётся): Мы хотели вставить в фильм песню «ДДТ» «Рабочий квартал» и песню «Сплина» с «Би-2» из фильма «Война» Балабанова. Но Сплин попросил деньги, а с ДДТ очень долго пришлось договариваться, мы отказались от этой идеи.

Послушали «Тихого зайчика» и поняли, что это отлично! Атмосфера такая мрачная, очень подходит под эти руины. Про «Тихого зайчика» мой друг снимал фильм, Антон Ефимов. И это такая хорошая традиция, дань владимирской культуре. «Тихий зайчик», который давно исчез вместе с его солистом, до сих пор кружит по просторам ютуба. И «Кремация Бонифация». Дима Трушкин, лидер группы, с первого раза согласился, и теперь его песня прозвучала на 300 тысяч человек - песня «Привет, родная».

Зебра ТВ: Когда вы начали сочувствовать рабочим — до съёмок или после?

Андрей Дубровский: Я чуть не плакал первый раз, когда посмотрел этот фильм, второй раз, может быть, даже третий. В момент когда мы общались - нет, были скорее моменты удивления: «Господи, ничего себе! Можно об этом услышать? Вы будете об этом говорить?» Это была скорее журналистская радость, что удалось поговорить с человеком уходящей эпохи и услышать что-то важное. Это скорее про удивление. А эмоции сочувствия появлялись постфактум, когда я уже более менее не предвзято смотрел на этот продукт, попивая чаёк.

Александр Холодов: Я смотрел этот фильм больше трёх раз, и было очень много моментов, когда прошибало на слезу. Особенно Екатерина Ивановна Рогаткина, которая работала на четырёх станках и была бригадиром. Она очень энергичная. Это женщина, которая может слона перетащить на руках до сих пор, и её эмоции очень сильно пробивают на слезу. Эта боль, она потеряла всё. Это поколение всю жизнь строило всё, что развалилось. На их глазах.

Зебра ТВ: Как фильм оценили его участники?

Александр Холодов: Ветеранам не понравилось, что мы не перечислили лучших работников завода, доску почёта. Нам говорили: «О каждом надо рассказать!» Но это фильм для всех людей, а не только для работников завода.

Андрей Дубровский: Заводчанам не хватило заводчан, что забавно, потому что большинство участников заводчане и есть.

Александр Холодов: Мельников сейчас сидит, по понятным причинам не мог прокомментировать. Николай Сорокин, не знаю, смотрел ли он фильм. Можно говорить о реакции не участников фильма. Была анонимная критика одного телеграмм-канала, они очень претенциозно и детально разобрали фильм технически, по сценарию, по картинке, по всем сюжетным линиям - разгромили.

Андрей Дубровский: В основном критика, конечно, касалась продакшна. Фильм демонстративно...

Александр Холодов: Некоммерческий

Андрей Дубровский: Да. (смеётся) Демонстративно не причесано сделан с точки зрения видеопродакшна. Но это уже с какой-то точки зрения фишка. Тема оказалась настолько болезненной, а фильм оказался настолько понятным и интересным, что в него поверили и его посмотрели сотни тысяч людей, и их не смутили проблемы продакшна.

По статистике, которую ведут ассоциации тракторные, в России дефицит тракторов и комбайнов, их не хватает в последние 20 лет. Если смотреть сводную статистику, в России их меньше, чем в европейских странах, чем в Канаде, в США, чем в Беларуси.

Александр Холодов: Ещё обидно видеть, когда бывает, что областная администрация присылает пресс-релиз с пахоты в Суздальском районе, а на фотке едет Джон Дир американский, а мог бы ехать Владимирец! Джон Дир стоит в 5 раз дороже, чем Владимирец.

Что там писали в комментариях? Джон Дир ломался после гарантийного срока, а Владимирец ломался во время гарантийного срока, но его чинили, и он больше не ломался. А Джон Дир починить после гарантийного срока уже было невозможно — вот, что писали в комментариях.

Зебра ТВ: Что могло бы спасти ВТЗ?

Андрей Дубровский: Инвестиции в производство, которые как минимум в нулевые годы уже никто себе не позволял из собственников. Перестройка на новые производственные цепочки и линейки, об этом мы много раз слышали, нужны были более современные станки с ЧПУ, на которых можно было бы работать не на массовую серийную сборку, а на заказчика. Но для этого нужно было покупать новые станки, переобучать персонал, всё это очень глобальные вложения, и любая промышленность не даёт прибыль в краткие сроки. Это не кофейня, это не булочная, которых можно десять открыть во Владимире и быстро выйти в прибыль и окупиться. Здесь нужны пятилетия или десятилетия, чтобы из гигантского минуса выйти в плюс.

Александр Холодов: Ещё есть и объективные причины — это кризис 2008 года, который почти добил тракторный завод, когда сборочный конвейер остановился окончательно. Слишком быстрый развал Советского Союза, всё делалось на коленке. Тракторный завод — это как человек в костюме банана, мохнатого, оказавшийся в бане внезапно, и баня эта закрыта. Вот тракторный завод оказался в условиях, когда он не мог ничего быстро сделать, снять этот костюм и выбежать из этой бани, сломав дверь. Пока они поняли, в какие условия попали, они многое потеряли. Заводы бросили на произвол судьбы, кто-то выплыл, а кто-то утонул.

Зебра ТВ: Как эта проблема освещалась в СМИ?

Александр Холодов: У Тракторного завода совместо с администрацией Октябрьского района в первой половине 90-ых была газета «Всполье», которую редактировал отец [редактора Зебра ТВ] Петра Фокина, она очень много писала про тракторный завод. Но мы не читали эту газету, мы исходили из того, что нашли в интернете, а остальным сырьём были интервью.

Андрей Дубровский: Я читал книгу «Мирная крепость», написанную ещё в советское время про Владимирский тракторный завод. Не сказать, что мы многое оттуда взяли, но это фундаментальный труд.

Александр Холодов: Мы хотели назвать фильм «Кто разрушил мирную крепость». Но это название слишком не понятно для поисковиков в Интернете. Сейчас если пишешь, кто разрушил владимирский тракторный завод, наше видео вылезает вторым или первым.

Зебра ТВ: Внимание журналистов к этой проблеме могло как-то помочь?

Андрей Дубровский: Я думаю, в стране был такой жёсткий кризисный бардак, что стране было вообще не до заводов, которые сыпались везде. Медиа вообще представляли из себя совсем другое. Можно найти сейчас очень мало источников, напечатанных в 90-е.

Зебра ТВ: Есть ли во Владимирской области другие подобные проблемы, о которых вы бы хотели поговорить?

Андрей Дубровский: Мы уже сделали медийный продукт по промышленности Владимирской области, про другие заводы, но мы пока не можем ничего об этом сказать. Продукт уже готов, но ещё не вышел, когда это произойдёт — пока непонятно. Пока это останется интригой.

Александр Холодов: Отснято всё было ещё в конце июня — начале июля, сейчас проект на стадии довершения. Этот фильм очень во многом похож на фильм про тракторный.

Зебра ТВ: Опыт фильма о ВТЗ отразится на новой работе?

Александр Холодов: Отразится, там будет лучше съёмка и монтаж, потому что снимал уже оператор, а не мы. Тут мы друг друга снимали, только два человека делали фильм. Это было очень долго, когда ты закончил работать в редакции, написал там какие-то короткие заметки про коронавирус, который всех достал уже, и в 6 вечера садишься монтировать до полдесятого ночи, приходишь домой убитый. Вот так вот происходило делание этого фильма, на котором ты ничего не заработаешь.

Зебра ТВ: Говорят, после просмотра хорошего фильма зритель выходит из зала другим человеком. Съёмки фильма изменили что-то внутри вас?

Андрей Дубровский: Мне казалось после каждого интервью, что мы ничего не понимаем про владимирский тракторный завод, что я не понимаю ещё больше, чем не понимал в начале!

Александр Холодов: Стало понятно, что если в городе есть два идиота с какой-нибудь сумасшедшей идеей, то можно что-то сделать! А город Владимир, на мой взгляд, аморфный, и в нём мало что происходит. А мы вот решили и сделали, и оказалось, что возможно снять фильм про такой гигантский тракторный завод, и его будут смотреть сотни тысяч людей.