Зима, что вот-вот запахнет весной

Илья Поляков:
Писатель
Илья_Поляков
16 февраля 1968 года в городе Коврове родился Александр Непомнящий. Википедия сообщает, что Саня является «одной из знаковых фигур в отечественной контркультуре». Возможно, так оно и есть
ИСТОРИИ 18 февраля 2019, 10:50 3472

А потом на кухне бражка,
И поет про янки Сашка,
Мы не вышли на задание:
Кончен вечер, до свидания.

«В разведке» Е. Сидоров («Друзья Будорагина», «Треснутый оркестр»)

16 февраля 1968 года в городе Коврове родился Александр Непомнящий. То есть, совсем недавно ему бы исполнился 51 год. Увы. Отныне только 39. Всегда.

Википедия сообщает, что Саня является «одной из знаковых фигур в отечественной контркультуре». Возможно, так оно и есть. Не собираюсь ничего оспаривать из того, что уже сказано о нем. Сейчас о том, как я воспринимал этого человека, чем он мне запомнился за время знакомства.

Alex12.jpg

Как-то раз, когда я только-только перебрался из Иванова во Владимир, в каком-то из приватных разговоров я передал смешной случай, участником которого оказался Сашка (мы его все в Иванове так звали – Сашка, а еще – Нэпман). Мои собеседники с недоверием посмотрели на меня и в сжатой, точной форме объявили выговор, точно я надругался над какой-то их древней святыней. Видимо, они решили, что я все сочиняю про него и что, вообще, желаю примазаться к славе небожителя. Комизм ситуации в том, что я как-то пропустил момент, что Саню пришла пора зачислять в когорту великих русских талантов, и потому говорить о нем возможно только с придыханием. Для меня-то он оставался просто приятелем, знакомцем, человеком из общей тусовки, студентом с одного литфака.

Alex11.jpg

Надо сказать, что Саню я стал выделять из толпы совершенно случайно и задолго до того, как познакомился лично, причем моя реакция никак не оказалась связана с его творчеством. Просто в ту пору он выглядел необычайно колоритно – это самое начало 90-х. И увидел его впервые на Ярославском вокзале в Москве: то ли в камере хранения, то ли в районе станции Комсомольской. Мне он показался бессребреником. Таким, эталонным.

D9FrVY78Wvs.jpg

Старые джинсы с огромной дырой на колене, через которую торчали треники, поддетые по причине зимы, коричневая уношенная аляска и пестрая шапка петухом. Дополняли образ глаза навыкате, некоторая лопоухость, которую длинные патлы скорее подчеркивали, чем скрывали, и неизменная гитара в черном тряпичном чехле. Я увидел тогда его фигуру у каких-то стеклянных дверей и про себя отметил колоритность. Только и всего.

Alex02.jpg

Через недельку я снова встретил его, но на этот раз уже на ивановском вокзале. И снова подивился яркости облика. Такой образцовый хиппи. Я тогда еще не понимал, что не все рисуются подобным образом. Некоторые этим живут. Но он-то точно обосновался именно в таком мире. Много позднее Саня сам объяснил свою мирскую отрешенность тем, что для творческого человека необходима, обязательна некая параллельная действительность. И ее необходимо создавать самому. Это как мир, который ты сам раскрашиваешь, а потом по одному запускаешь в него зрителей. И тут главное, чтобы успевать за ними вытирать следы. Иначе загадят.

Alex06.jpg

Познакомились с ним мы в доме общего товарища, на улице Ваграночной в городе Иванове. Потом сталкивались в университетской общаге, на каких-то общих тусах и мероприятиях. Там же я впервые (пока еще на кассете) услышал Санькины песни. Запомнил одну – ее потом не встречал ни на одном официальном альбоме. Про котейку с плюшевой шерсткой, у которого в зубах деревянная ложка. При всей своей детскости текст никак не тянул на детсадовский. Слишком добрые и грустные слова его составляли. Там еще фигурировали «добрые, щенячьи бусинки глаз».

Раз мы с ним по весне столкнулись у центрального фонтана. В активе имелась чудесная теплая погода и пара дней безделья. А еще царило тотальное безденежье, отчего мы решили использовать его талант ваганта как капитал. Для монетизации ходили по общаге, набитой химиками-технологами, и Саня пел свои песни. Плату брали пивом. Я выступал концертным директором. Вообще, у него получалось гипнотически воздействовать на слушателей. Иные буквально цепенели. Лично наблюдал. Такая шаманская манера пения, особенно когда бывал в ударе.

Alex10.jpg

Как-то он меня познакомил со своими друзьями – Мишей Малыгиным и Машей Маховой. Мы всю ночь просидели в комнате у хромого столика и пели песни. Было хорошо. А еще Саня сказал, что считает этих людей своими системными родителями – мамкой и папкой (слово «система», столь популярное в среде наркоманов, еще имеет значение «вхожести в круг единомышленников»). Скажи кто другой такие слова, я бы посчитал их нелепыми и излишне показушными. А у него вышло очень естественно и гармонично.

Alex05.jpg

Саня умел удивлять. Обе руки его чуть не до локтей облепили особые самодельные браслеты из ниток, кожи и бисера – фенечки. На полном серьезе он объяснял, что феньки положено только дарить – иначе не будет счастья и фенька не заработает. А так это очень мощный оберег. Сложно сказать, насколько все это оказалось правдой, но и сегодня я считаю, что такие вещи можно носить только даренные. Я запомнил урок.

Вкусы музыкальные его отличались эксцентричностью: от оголтелого панка до каких-то отмороженных экстремистов. И при всем при этом – глубочайшее уважение к Тане Булановой. Тогда ее только дальнобойщики уважали и одинокие дамы в годах. Уж очень плаксиво пела о несчастной судьбе.

Как-то раз на дне города Саша щеголял в тельняшке и штормовке. Такой акцентированный бардовский прикид. До него докопался какой-то нетрезвый акселерат. Мол, фигли в тельняшке, если не служил? Мы было ринулись отбивать поэта от сил реакции, но тут Саня удивил всех. Он выдал бодрую матерную тираду и на словах лихо «развел» неадеквата. Кстати, сам-то Саша честно отслужил в ракетных войсках свои два года, а вот тот персонаж оказался белобилетником. Ему просто хотелось поиграть в доминанту.

Alex09.jpg

Свои песни Сашка писал под влиянием прочитанных книг. Если выстроить все его тексты в хронологическом порядке, то запросто можно проследить программу филфака и его литературные увлечения, о чем знают многие. Но было еще одно, на которое не все обращали внимание. Если ему встречался роман Стивена Кинга «Худеющий», он тайком брал книгу с полки (в магазине или частной библиотеке – значения не имело) и карандашиком вычеркивал одну букву названия, не пропуская ни супера, ни форзаца с нахзацем.

У Ромы ВПРа есть (по крайней мере, была) любопытная особенность. Если он долго смеется, то под конец это происходит беззвучно. Только открывается рот, закатываются глаза, и все тело заходится в таких бесшумных конвульсиях. Выглядит довольно устрашающе, надо сказать. Саня, когда такое увидел в первый раз, откровенно запаниковал и побежал вызывать скорую. Его отговаривали (в том числе и виновник подобной реакции), но Саша не слушал и кричал: «Я видел! Так не смеются! Это эпилепсия!». У Ромы ВПРа Непомнящий был на свадьбе с первой женой и произвел неизгладимое впечатление на родственников молодых.

Как-то зимой студент юрфака Андрей «Элис» увидел заснеженного Саню в его неизменном адидасовском «петухе» и принялся хохотать: «Дикий помещик! Дикий помещик!». Непомнящий немного обиделся, но потом быстро сменил гнев на милость. Много позднее Андрей работал старшим следователем Александровской прокуратуры, потом стал заместителем какого-то районного прокурора. И погиб в нелепой автокатастрофе. Саша был на его похоронах и написал удивительно яркий некролог. Помню, что он в нем сетовал, что никогда не сможет сделать столько многого и нужного, сколько успел Андрей за свои 30 лет. А сейчас я думаю, что у них просто имелись свои жизненные задания.

Саня ездил на всякие рок-бардовские фестивали и привозил оттуда на квартирники необычных исполнителей: Шварца, Теплую Трассу, Веню Д`Ркина. Всех их я услышал только благодаря Непомнящему. А еще он любил приехать в Кинешму к жившему там тогда Евгению Сидорову из «Друзей Будорагина» – эпиграф к этой статье, взятый из песни Жени, полностью документален.

Лично я не воспринимал Саньку как некого гуру, как то популярно у некоторых его поклонников. Я относил его к категории «фишечников». Уж очень он любил толкать путаные телеги в духе Галковского и Дугина о смысле жизни и народе-богоносце. Нашего героя, вообще, изрядно болтало в политических пристрастиях от НБП (прекратившая свое существование, запрещенная в России национал-политическая организация — ред.) до какого-то неуемного православного национализма. Вероятно, такая ультровая крайность и послужила причиной конечного размежевания. Я не люблю радикалов. А еще Сане, как любому творческому человеку, требовались почитатели и внимательные слушатели. Я к таким не относился. Да и разъехались мы. Он подался в Москву, я – во Владимир.

Помню, как в начале 2000-х собирали на первую операцию заболевшему Сане. А года через три случился рецидив, и он тихо умер. И у меня не получилось вырваться на похороны в Ковров. Оказалось, что из старых ивановских знакомцев таких много. Я спросил Женю Сидорова (он тогда уже вовсю собирался в Германию на ПМЖ), провожал ли он Сашку. Ответ удивил: «Там и так было много молодых, рвущихся в лучшие друзья. Зачем я туда поеду? Что мне там делать? Там есть, кому сказать о нем нужные слова. А я его помню таким, каким помню».

Вот и я по отношению к Сане чувствую примерно то же самое. Я помню так, как помню. Все эти годы примерно одинаково.

Программные песни Саши мне не интересны. В них, на мой взгляд, много рисовки и безапелляционности, не всегда умной и оправданной. Не знаю, насколько автор в них оказался искренним, но ощущение деланной нарочитости лично меня не оставляет. По мне они уж очень проходные, сделанные для четко очерченной целевой аудитории. «Нет города без Егора», как говорится.

Я, вообще, не фанат крайностей и скандирований. Но есть Сашины вещи, которые и сегодня переслушиваю с превеликим удовольствием. Может, это какая-то ретроспективная тоска. А может, просто он попал в ту эмоциональную точку, которая оказалась мне понятна и близка. Просто случился повод. Снова 39.

С этой песни я стал относиться к Непомнящему как к Автору. До того он для меня был просто тусовшиком, неформалом. Кажется, услышал ее на каком-то сборном концерте-сейшене. Сам ее иногда играю. Там просто все, но как-то душевно. Может, запись какая-то слишком самодельная, но больше всего я их так и слышал: стол, прокуренная комната, разговоры.

А это чудесный пример того, как песню можно сделать по итогам книги. Или серии книг. Кстати, Санька здорово играл на гитаре (в музыкальной школе учился по классу домры). Обычно среди роковых бардов такое владение инструментом редкость. Они больше о духовном думают.

Как-то я собрался уехать в Америку. Но не уехал. Так уж получилось. До Владимира только добрался. Санька в результате изредка пел эту песенку, вставляя мое имя-отчество. Такая вот у меня тайная геростратовская слава.

Из цикла «по Достоевскому» меня лично как-то больше всех цепляет эта. Тоже из свидригайловского наследия. Уж очень тонкая получилась песенка по такому вроде бы малому поводу. С тех пор банька Свидригайлова для меня только такая. С детским лицом и морщинкой одиночества.

Это уже из поздних Санькиных вещей, когда его круто развернуло от лимоновских пустошумных лозунгов в сторону религии, однако былой пафос еще не отпустил. И все равно люблю ее. Могу ошибаться, но, кажется, я знаю, у кого теперь хранится эта гитара. 

А эта песня одна из самых честных, на мой взгляд. И она очень подходит автору. Хотя не знаю, подходила ли она так сразу после написания. Но после нее как-то по-новому смотришь на звезды.

Мало у кого получалось перепеть Сашкины песни так, как пел он сам. Речь идет об эмоции, о векторе прочтения. Жене Сидорову, как мне кажется, удалось. Думаю, Сашке бы понравилось, тем более что друг друга они очень уважали.

В сети хватает самодельных клипов на Санины песни. Этот получился такой трогательный и наивный. Многим нравится. Я не очень к видеоряду. Чаще просто слушаю эту вещь без зрительного сопровождения.

Одна из лучших песен Александра Непомнящего. Сделана как раз к недавней дате. Спасибо ребятам из «Проекта ХБ». Кавер получился очень качественный. Возможно, лучшее звучание его песни в электричестве.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции