Несмотря на пандемию COVID-19, с начала 2020 года во Владимирской области объемы производства продуктов питания выросли на 14,7%, свидетельствуют данные Владимирстата. Наиболее заметную роль в этом сыграли предприятия по переработке мяса и выпуску колбасных изделий, а также кондитерские фабрики, с января по сентябрь отгрузившие 137,2 тысячи тонн изделий.
За счет чего выросли объемы производства сладостей, как пандемия поменяла вкусовые привычки потребителей и что произойдет после того, как коронавирус будет побежден — об этом Зебра ТВ поговорила с Анной Журавлевой, директором завода Mondelēz в городе Покров, одного из крупнейших предприятий пищевой промышленности Владимирской области.
***
С начала 2020 года во Владимирской области объемы производства кондитерских изделий выросли на 12,3%, а основная масса других направлений заметно просела. Чем вы можете объяснить такой рост?
Наш вклад заключается в том, что в прошлом году мы поставили новую линию. Она дала возможность увеличить объемы производства плиточного шоколада. Все, что мы произвели на заводе, в том числе на этой линии, попало в статистику Владимирской области. Если мы возьмем статистику рынка в целом по России, то там рост очень незначительный, менее 5%. Не думаю, что это как-то связано с ростом объемов потребления.
И тем не менее крупные компании недавно объявили, что увеличивают объем упаковки: они становятся больше, потому что люди потребляют больше.
Мы действительно наблюдаем такой тренд: люди стали больше времени проводить дома с семьями, от историй с перекусом на бегу они переходят к совместным чаепитиям, создавая запрос на увеличение размеров пачек. Конечно, быстро среагировать довольно сложно, но мы постепенно выводим на рынок новые продукты, например, шоколад весом 150 граммов — это в полтора раза больше стандартной плитки.
Как пандемия коронавируса отразилась на ваших поставщиках? Сильно ли они подняли цены на сырье? Много ли из них прекратили работу?
Мы видим изменения цен на сырье, но они, скорее, связаны не с коронавирусом, а с экономическими трудностями, вызванными пандемией, и последовавшим за ними падением курса рубля. Каких-то глобальных проблем или изменений в работе с поставщиками не произошло, единственное изменение — переход в онлайн. Цены на сырье растут, но нам пока удается сбалансировать это за счет оптимизации производственных процессов, чтобы наши затраты не сказались на цене продукта для потребителя.
Одним из наиболее быстро растущих в стоимости товаров, по прогнозам экспертов, станет сахар. Вы ожидаете рост цен на него? Как вы готовитесь к этому?
Да, безусловно, такая тенденция есть. Сахаропроизводители заявляли об этом в СМИ, обсуждали с российской Ассоциацией производителей кондитерской продукции. Они утверждают, что был неурожай и цены будут расти. Мы этому не рады, но понимаем, что это не секрет, понимаем, что цены вырастут. Обсуждаем с отделами закупок и финансов, считаем, как сильно это изменение стоимости сырья коснется плитки шоколада, которая будет лежать на полке.
Вроде бы логично, цена на сырье повысилась, давайте повысим цену и на полке. Но мы играем в абсолютно разных сегментах. В России мы не затрагиваем премиальный сегмент в принципе, хотя для него повышение конечной стоимости товара на несколько рублей не приведет к резкому падению спроса. А для, например, Alpen Gold подорожание на несколько рублей — всегда значительная история, тем более в условиях ковида, когда покупательная способность и без того упала. Поэтому сейчас мы считаем, где и на чем можем сэкономить, чтобы сохранить доступность для потребителя.
Открытие новой линии по производству шоколада на заводе Mondelēz, 2019 год
Весной большая часть компаний переводила сотрудников на удаленку. Для завода это не совсем понятная история — остановить производство ведь нельзя. Как вы выходили из этой ситуации?
Мы с первого же дня, когда во Владимирской области был объявлен режим повышенной готовности, максимально креативно подошли к организации работы на фабрике. Все, кто может работать из дома — административный персонал, в первую очередь — работали из дома. У кого-то получалось вперемежку: несколько дней дома, несколько — в офисе. Для фабрики это было во многом в новинку: например, в нашем московском офисе сотрудникам и в доковидный период разрешали работать из дома по пятницам.
HR-отдел проводил тренинги, рассказывал, как лучше организовать пространство для работы дома, как правильно соблюсти баланс, ведь многие замечали, что на удаленке стали больше работать. Даже по прошествии длительного периода времени мы продолжаем общаться с людьми, проговариваем все эти моменты. Многие с воодушевлением восприняли новость о том, что больше не нужно ездить в офис — ведь много времени и ресурсов уходит на дорогу, к нам приезжают из Владимира в том числе. Но прошло 2-3 месяца — и люди стали проситься обратно. Но мы строги (смеется).
Конечно, для людей, которые работают на линии, работать на удаленке физически невозможно. Здесь только плотная работа с персоналом: мы объясняли людям, что при первых признаках ОРВИ-заболеваний ни в коем случае не нужно приходить на работу, ведь они подвергают риску других сотрудников, членов их семей. И люди стали намного ответственнее относиться к этому. Мы максимально увеличили расстояние между людьми, сделали безусловным ношение масок.
Mondelēz — крупный инвестор для Владимирской области, думаю, вы не обделены вниманием со стороны региональных властей. В период пандемии, когда чуть ли не каждый день хаотично издаются новые указы, это особенно важно. Как бы охарактеризовали работу администрации Владимирской области во время режима повышенной готовности?
Я присоединилась к компании как раз накануне первой волны коронавирусной инфекции (в феврале 2020 года — ред.), поэтому мне сложно сказать как было выстроено взаимодействие раньше. Действительно, поначалу информация менялась очень быстро, не всегда было понятно, когда и что вступает в силу. Но мы оценили открытость и желание объяснять, общаться, активно реагировать на наши вопросы и запросы.
Департамент инвестиций всегда был на связи. Как только мы видели какой-то новый указ, тут же подключали юристов и созванивались: «Ребят, вышел указ, как нам правильно это понимать, запрещено нам работать или нет?». И они такие: «Нет-нет, не переживайте, вас это не касается, все нормально, вот там, в самом дальнем углу на сайте администрации есть дополнительный список, там все хорошо». Это не вопрос, что давайте мы сейчас поцелуем и обнимем, здесь просто складывается впечатление адекватной нормальной системной работы.
Открытие новой линии по производству шоколада на заводе Mondelēz, 2019 год
Удивительно это слышать. Далеко ходить за примером не надо: неделю назад администрация Владимирской области выпустила указ, запрещающий работу ресторанов в ночное время. Он вышел без предупреждения и какого-либо предварительного обсуждения в пятницу вечером и стал полной неожиданностью для рестораторов.
Мы крупная компания и наблюдаем, что многие вещи вводились во Владимирской области после Москвы, с небольшим отставанием. К тому моменту, когда московское нововведение доходило до Владимирской области, мы уже знали, как него реагировать, получали разъяснения от коллег. Но был момент, когда начали вводить пропуска для машин (имеется в виду карантин в Петушинском районе, когда въезд в муниципалитет разрешили только жителям, зарегистрированным на его территории — ред.). Нам позвонили люди из областной администрации и сказали: «Ребята, это очень важно, чтобы вы это сделали, причем в кратчайшие сроки, иначе у вас с завтрашнего дня возникнут проблемы, подавайте списки». Мы тогда ускорились и все быстро оформили.
А некоторые вещи у нас появились даже раньше, вопрос был в том, чтобы соотнести все рекомендации и указы различных ведомств и инстанций. Например, ношение масок мы сделали обязательным еще до того, как это рекомендовал Роспотребнадзор, для нас это не было сюрпризом, так как сначала были европейские рекомендации. Очень важно, что мы могли в любой момент получить разъяснения, так как у нас непрерывное пищевое производство и остановить его мы не могли.
Параллельно с неразберихой по ограничительным мерам, в Белом доме самый разгар административной реформы, ведомства укрупняются, меняются руководители. Это как-то сказывается на вашей работе?
С одной стороны, мы понимаем, что это рабочий процесс, но из-за того, что кадровые изменения происходит настолько часто, нам это удобств, скажем так, не добавляет. Был директор департамента инвестиций господин Давыдов — сейчас он ушел. Менялись вице-губернаторы, и мы каждый раз не радуемся этой истории. Потому что, условно говоря, мы только наладили связь с одним человеком, встретились, пообщались, разъяснили свои приоритеты — и тут же приходится делать все заново.
Открытие новой линии по производству шоколада на заводе Mondelēz, 2019 год
Коронавирус и его последствия обострили вопросы экологии. Руководитель Mondelēz International Дирк Ван Де Пут в своих интервью российским СМИ часто обращает внимание на то, что компания уделяет много времени сортировке и переработке мусора. Во Владимирской области проблема раздельного сбора отходов — одна из самых обсуждаемых в 2020 году — до сих пор по сути не решена. Как завод в Покрове взаимодействует с региональными мусорными операторами? Как удается соотносить внутренние цели компании с внешними обстоятельствами?
Раздельный сбор мусора — это наш безусловный приоритет, мы занимаемся этим очень давно. Принцип сокращения потерь — это наша цель, как и уменьшения вредного воздействия на окружающую среду. Например, у нас есть упаковка — бумажный мешок с металлизированной пленкой внутри. В целом мешок не подлежит переработке, но мы самостоятельно разделяем его на фабрике, чтобы утилизировать только металлизированную часть. У Mondelēz есть стратегия: к 2025 году сделать всю упаковку перерабатываемой, уже сейчас упаковка готовых продуктов является перерабатываемой. Поэтому мы активно сотрудничаем с локальными игроками и ждем, что они будут нам помогать со многими вещами.
Но сейчас во Владимирской области нет крупных компаний, которые бы занимались переработкой в регионе, нет инфраструктуры для этого. Все, что от нас зависит, мы делаем, но мы как компания не можем заниматься переработкой отходов, мы же все-таки шоколад производим. Здесь, помимо региональных операторов, должно помогать государство, которому необходимо прилагать усилия, чтобы тот же самый экологический сбор (своего рода налог для производителей упакованной продукции — ред.), тратился на создание этой инфраструктуры.
Что, на ваш взгляд, изменит пандемия коронавируса в кондитерской промышленности в целом и на заводе Mondelēz в частности? Многие компании выясняют, например, что некоторые люди им были вовсе и не нужны, и таким образом оптимизируют расходы.
Пандемия принесла с собой падение доходов, но, с другой стороны, заставила нас еще раз детально пересмотреть нашу финансовую составляющую. Мы, безусловно, рассматривали и продолжаем рассматривать возможности оптимизации. Но если говорить про людей, то по причинам, связанным с COVID-19, мы не сократили с начала пандемии ни одного человека, потому что лишних сотрудников, про которых вы говорите, у нас нет.
Как я уже говорила, пандемия показала, что большинство процессов можно решать удаленно, хотя раньше это считалось практически невозможным. Была совсем другая культура. Не исключая, что безболезненному переходу на дистанционную работу способствовали четкое выстроенные процессы. Но, наверно, если работать на удаленке еще 20 лет, то мы увидим, что какие-то вещи все равно эффективнее решать во время личного общения. Да, мы осваиваем Teams (сервис видеосвязи от Microsoft — ред.) для проведения брейнстормингов, но когда пандемия закончится, думаю, мы всё-таки сделаем окончательный и осознанный метод взаимодействия между людьми, найдем оптимальный баланс.
Сейчас мы стали намного глубже входить в положение каждого сотрудника в отдельности, потому что пандемия показала, что подход «одни правила для всех» не самый эффективный. Для меня, как для руководителя, это вызов: управлять проще, когда правила одни для всех, но если найти правильный баланс и подстроиться под каждого, можно достигнуть куда больших результатов. Уверена, что в будущем будет написана масса кандидатских диссертаций и академических трудов на тему работы на удаленке и ее влиянии на эффективность производства.
А что будет с потребителем? Покупатели начнут больше внимания уделять здоровому образу жизни?
Мне кажется, что коронавирус просто ускорил некоторые тенденции, которые существовали еще до пандемии. Кто-то был готов к этому лучше, кто-то — хуже, но чего-то кардинально нового с весны 2020 года не появилось. Потребитель по-прежнему не готов отказаться от шоколада как удовольствия, но при этом он ждет, что в нем будут орехи, сухофрукты, кокос, что-то такое, что сделает продукт менее калорийным и более здоровым.
В прошлом году мы делали State of snaking, изучали отношение людей к снековой продукции, в том числе и в России. Там была довольно интересная цифра: 87% опрошенных россиян сказали, что любая, даже самая сбалансированная, диета все равно должна включать моменты удовольствия как раз за счет снеков, шоколада, печенья и так далее.
Прогнозировать, условно, на 5-10 лет вперед сложно, потому что есть потребительские предпочтения, а есть экономика. Они не всегда совпадают. Поэтому мы стараемся спрашивать потребителей напрямую, что им нужно, постоянно следим за изменениями спроса, но однозначно говорить, что что-то изменится навсегда, я бы не стала.
